Летчик для особых поручений - [25]

Хранитель включил плитку, поставил на нее чайник, сел на диван. Алешку посадил рядом.

– Ну, давай рассказывай…

Алешка никак не решался начать. От волнения он передернул плечами. А Хранитель забеспокоился:

– Холодно тебе? Тут у меня сыровато: подвал ниже уровня моря, вода кое-где просачивается сквозь стены. Вообще-то это не беда. Для кораблей морская влага только полезна. Я тоже привык. А вот ты как бы не продрог…

– Да нет, – сказал Алешка. – Это я так…

И стал рассказывать.

Про Софью Александровну, про ее шляпы и котов. Про клипер. И наконец, про Машу. А когда кончил, Хранитель смотрел на него серьезно и даже строго.

– Значит, хочешь подарить модель? – спросил Хранитель.

Алешка кивнул.

– Хорошая мысль… Но, ведь дарить можно только свое. То, что сам сделал, или, скажем, купил, или заработал. А разве клипер твой?

– Ну… Все-таки Софья Александровна хотела подарить его мне…

– Хотела, но не успела.

– Да, но раз он уплыл, он стал ничей. А я пошел искать.

– Но не нашел.

– А разве он не здесь?

– Наверно, здесь, – сказал Хранитель. – В том-то и дело, что здесь, а не у тебя. Он сам выбрал сюда дорогу.

Алешка помолчал, потому что боялся заплакать от обиды. Потом тихо сказал:

– У вас здесь тысяча моделей. А мне нужна одна. Неужели вам жалко?

Хранитель пожал плечами.

– Если правду говорить, действительно жалко. Но не в этом дело. У нас в музее строгие правила. Не могу же я отдать модель, если нет у человека доказательств, что это его кораблик. Есть у тебя доказательства, что он должен быть твоим?

– Доказательства? Какие? Я же все рассказал. Только вот еще…

– Что?

Алешка зажмурился от смущения и выпалил с отчаянной решимостью:

– Я про этот клипер стихи написал!

– Стихи? – переспросил Хранитель и забарабанил пальцами по колену. – Стихи – это серьезный аргумент. Ну, прочти.

– Я… сейчас…

Читать сидя было неловко.

Алешка встал, прислонился к шкафу. Отвернулся и хрипловато начал:

– Жил-был старый корабельный мастер… В общем, это начало такое. А называются стихи «Песня о клипере».

Жил-был старый корабельный мастер,

Молчаливый, трубкою дымящий.

И однажды сделал он кораблик —

Маленький, но будто настоящий.

Был фрегат отделан весь, как чудо, —

От бизани до бушпритной сетки…

Но однажды старый мастер умер,

И корабль остался у соседки.

Алешка передохнул и стал читать спокойнее:

Что ж… Она его не обижала,

Пыль сдувала, под стеклом держала,

Только ей ни раду не приснился

Голос шквала или скрип штурвала.

Что ей море, якоря и пушки?

Что ей синий ветер океана?..

Куковала хриплая кукушка,

По стеклу ходили тараканы…

Алешка вспомнил обшарпанные обои, маленькие окна, пронафталиненный комод в полутемном углу, и от жалости к кораблику голос у него зазвенел:

Среди шляпок, старых и затасканных,

Пыльных перьев и гнилого фетра,

Как он жил там– парусная сказка,

Чайный клипер, сын морей и ветра?..

Что он видел темными ночами,

Повернув бушприт к окну слепому?

Ветра ждал упрямо и отчаянно?

Или звал кого-нибудь на помощь?

И проснулись влажные зюйд-весты,

Закипели грозовые воды,

Сдвинули потоки домик с места,

Унесли кораблик на свободу.

Он уплыл по золотым рассветам,

По большим закатам ярко-красным.

Пусть его хранит капризный ветер

На пути далеком и опасном…

– Вот… – сказал Алешка. – Это пока все. Конец я не придумал.

Хранитель посидел, не говоря ни слова, щелкнул пальцами, неторопливо поднялся.

– Что ж, Алеша… Конца ты еще и не знаешь. Потом его допишешь. Больше спорить не будем. Клипер твой.

Алешка молчал смущенно и обрадованно. Хранитель шагнул к столу, потрогал чайник.

– Согрелся. Давай поужинаем. Потом укладывайся. Переночуешь, а утром домой.

– Но я же могу опоздать!

– Вряд ли. Ну-ка, покажи билет… Нет, брат, с таким билетом никуда не опоздаешь. Садись к столу.

Алешка был очень голодный. Он съел две булки с колбасой и маслом, выпил три стакана сладкого чая. Навалилась на него ватная усталость. И только одна мысль беспокоила Алешку: «Где же кораблик?!»

Хранитель принес и развернул раскладушку. Дал Алешке рыжее мохнатое одеяло.

– Ложись. Я сейчас… – и вышел.

Алешка лег. Над ним, высоко, было маленькое оконце, в которое смотрели две белые звезды. Пахло морем и мокрыми береговыми камнями – совсем не так, как обычно пахнет в подвалах.

Алешка зажмурился и сразу представил, что лежит он среди скал, у самой воды.

«А маленьким кораблям кажется, наверно, что они стоят в гавани», – подумал Алешка.

Вернулся Хранитель. Он принес и поставил на стол модель клипера. Алешка благодарно улыбнулся.

– Послушай, – сказал Хранитель, – а ты уверен, что у Маши ему будет лучше, чем в музее? Здесь он среди кораблей. Свой среди своих. Днем сюда приходят сотни мальчишек и моряков. Они радовались бы, глядя на него… А Маша будет радоваться? Будет его любить?

– Будет.

– Ты уверен, что не ошибся?

– Я уверен.

– Ну, спи…

Глава тринадцатая

Солнечный луч был теплый и пушистый, как котенок. Он прыгнул в оконце и разбудил Алешку.

Хранителя не было. В углу стучали корабельные часы с медным ободком. Стрелки показывали семь.

Алешка вскочил.

Клипер стоял на столе. Рядом лежал Алешкин Зеленый билет. Красным карандашом твердыми буквами было написано на краю билета: «ЖЕЛАЮ УДАЧИ».