Летающие острова - [21]

Купец перестал настаивать, когда до него дошло, что Сварог все понял.

И тонко намекнул, что чрезмерная осторожность и излишняя в торговых делах щепетильность способны лишь навредить. Разведя руками, Сварог сообщил, что маменька воспитала его в духе именно чрезмерной щепетильности, а поскольку старушка крепкая, до сих пор держит в руках бразды и ключи от главной кассы, дело, собственно, и не в воспитании даже… Купец сочувственно похлопал его по плечу и обнадежил: мол, все мы смертны, а старушки особенно… Сварог согласился, допил свой графин «Оленьей крови» до самого донышка, поднялся из-за стола. Он шел мимо столиков, раскланиваясь с теми, с кем довелось познакомиться. Вот снольдерский торговец лаками и красками (а судя по его крайне осторожным намекам, даже – только контурам намеков, еще и приторговывает снольдерским оружием). Оттого под маской балагура, души-человека, своего парня, Сварог чувствовал – прячется жесткий расчетливый хищник. Торговле оружием, знаете ли, другие и не нужны. Вот помахал рукой от углового столика и жестом пригласил присоединиться к нему любитель карточных игр, безуспешно с начала плавания заманивающий Сварога разыграть партейку-другую. Наверняка, жулик, надеющийся сделать полегче кошелек доверчивого купца. Станет скучно, подумал Сварог, я с тобой поиграю, перекинемся в картишки, ведь для жуликов полезно, когда их самих обжуливают, это заставляет задуматься о преимуществах честного ремесла перед бесчестным. Вот дамочка бальзаковского возраста посылает ему очередной (счет уже пошел на десятки) призывный, воздушный поцелуй. Сварог вежливо кивает в ответ, а ноги невольно убыстряют ход. Дамочка уже пыталась однажды, подловив, когда он в одиночестве фланировал по верхней палубе, оттеснить его в темный закуток. Причем атаку провела тактически грамотно: внезапность, быстрота и натиск. Он опомниться не успел, а уже оказался наполовину раздетым. Но все-таки опомнился, отбился кое-как, бормоча что-то о важной встрече, на которую опаздывает, о том, что потом, дорогая, попозже… Негоже все ж обижать женщину явным отказом от ее прелестей. Ничего, с таким запасом любовно-ядерной энергии дамочка прекрасно и без него проведет это плавание.

Наконец Сварог дошел до двери и покинул ресторан.

Привлеченный короткой, непонятной возней, сопровождаемой странными звуками, он поднялся на верхнюю террасу и обнаружил в уголке любопытную картину. Какой-то субъект сидел, привалившись спиной к вычурным перилам, и, закатив глаза, держался обеими руками за живот. Он-то и издавал эти странные звуки, и вид у него был самый что ни на есть печальный. Над ним, заложив руки за спину, стояла Мара и откровенно любовалась своей работой.

Судя по золотому шитью на синем хомерике, мелко завитой светлой бородке и таким же кудрям, субъект был купцом из Балонга.

– Прелестно, – сказал Сварог, подходя. – Не слышу объяснений.

– Терпеть не могу, когда мне руки в штаны суют, – объяснила Мара. – Да еще потные.

– Это, конечно, аргумент, – сказал Сварог.

Купец что-то забормотал. Сварог наклонился к нему послушать.

Выпрямился, хмыкнул:

– Видишь ли, он страшно извиняется – он-то был уверен, простая душа, что ты – мальчик…

– Да? – фыркнула Мара. – В таком случае добавлю-ка я ему еще немножко…

– Отставить, – сказал Сварог, наклонился к стонущему купцу. – Между прочим, в Ронеро только что ввели новую статью насчет педиков. Там что-то веселое и увлекательное насчет тисков на известное место и раскаленного железа… Пожаловаться в Равене портовым властям? Ты ж, сукин кот, самым нахальным образом развращал мою юную, непорочную племянницу, полагая ее племянником…

Насчет нового закона он врал, конечно. Но от ронерского короля Конгера, последние двадцать лет вполне заслуженно носившего прозвище Ужасный, можно было ожидать любого сюрприза – и купец в ужасе закатил глаза. Ободряюще похлопав его по плечу, Сварог кивнул Маре, приказывая следовать за ним, и пошел прочь. Отойдя подальше, остановился и спросил с интересом:

– А разве боевая машина имеет право возмущаться, когда ее лапают?

– Если это не входит в правила игры, – сказала Мара. – Глупости, отлежится и подумает о жизни… Смотри, скоро причалим. Последний снольдерский порт, завтра утром – Равена…

– Не боишься?

– Я не умею, – сказала Мара. – Взрослые почему-то удивляются, когда я это говорю, но я и в самом деле не умею бояться…

– Ничего, подрастешь – научишься, – сказал Сварог. – А то, знаешь, тем, кто не умеет бояться, в первую очередь и прилетает в лоб что-нибудь тяжелое…

– Если бы в нашей работе нужно было уметь бояться, нас бы этому научили.

Логично. Увы, жизнь сплошь и рядом протекает не по логике. Сварог не стал ей этого объяснять, просто взъерошил темно-рыжие волосы на затылке и уставился на берег – «Морской Король» и в самом деле приближался к пристани, где уже выстроились в готовности повозки с углем, ящики с вином и носильщики. Пассажиры степенно стояли в сторонке.

– Смотри, – тихо сказала Мара. – Вон там, у штабеля, – милорд Брагерт.

– Действительно, – всмотревшись, кивнул Сварог. – Интересные дела…

У штабеля окованных железом ящиков стоял Брагерт собственной персоной – в строгом коричневом хомерике без шитья, с объемистым кошелем у пояса.