Лет за триста до братьев Люмьер - [2]
— Хотят установить эту дьявольскую штуковину во всех увеселительных заведениях, высокочтимый.
— А дальше?
— И этим самым отвлечь население от пьянства, драк, других пороков.
— Ты видел… это?
— Только для того, чтобы убедиться воочию, высокочтимый!
— И что же?
— Я… я видел живых мертвецов!
— Ты видел духов? Привидения?
— Привидения прозрачны, а я видел их во плоти.
— И эти мертвецы двигали своими членами, как живые?
— Даже немного быстрее, высокочтимый, словно спешили куда-то…
— Ну, спешить им, прямо скажем, больше некуда… Честно признаться, все это кажется мне собачьим бредом, даже если учесть твои несомненные заслуги перед церковью и принять во внимание то рвение, с коим ты… — курфюрст осушил бокал и тяжело поднялся из-за стола. — Ладно, веди меня в это царство торопящихся мертвецов. Прихватим с собой и палача. Увидев Георга, они заторопятся еще больше, вот будет потеха!…
Фридрих Кристиан Пфапф, пятидесятидвухлетний владелец шнапс-казино, встревожился не на шутку, увидев в дверях курфюрста в сопровождении монаха и палача: появление этой тройки не предвещало ничего хорошего…
Изображая на лице величайшее радушие, хозяин усадил гостей за свободный стол, разогнал грязным полотенцем мух и согнулся в низком поклоне:
— Приказывайте, мой господин.
— Прежде чем я прикажу тебя вздернуть, Пфапф, — весело сказал курфюрст, — принеси-ка мне хорошего вина и покажи своих торопящихся мертвецов? Георг, — обратился он к палачу, — проследи, чтобы этот старый шарлатан не подсыпал в кувшин крысиного яду.
Пфапф заставил себя улыбнуться:
— Слушаюсь, мой господин. Позвольте только заметить, что с тех пор как я принял это заведение, здесь не было ни одного случая отравления, членовредительства и прочих злонамеренных действий, направленных на…
— Ступай,стувай!
Палач бесцеремонно толкнул Пфапфа, и они скрылись за дверью, ведущей в погреб. Проводив их веселым взглядом, курфюрст обратился к монаху:
— Если верять этому Пфапфу, у него не увеселительное заведение, а настоящая богадельня!
— К сожалению, это правда, высокочтимый, здесь никогда не увидишь драк, редко услышишь бранное слово. Верно сказано: вдвойне опасны козни дьявола, когда он рядится в благочестивые одежды. По воскресным дням сюда приходят даже дети и порядочные женщины…
— Угощайтесь, мой господин.
Пфапф поставил перед курфюрстом кувшин и оловянную кружку. Подошел палач еще с двумя кувшинами.
— Ну, что стоишь? — бросил курфюрст хозяину. — Показывай!
Отвешивая поклоны, Пфапф попятился к стойке.
— Только не вздумай улизнуть! — крикнул ему курфюрст. — Мои люди найдут тебя даже в царстве мертвых!
Он наполнил кружку, отхлебнул глоток, причмокнул:
— Слабовато, но вкус восхитительный.
— Пфапф полностью исключил из продажи горячительные напитки, высокочтимый. Верно сказано: вдвойне опасно дьявольское наущение, когда оно обрушивается на трезвую голову…
Курфюрст сделал еще несколько глотков:
— Святая водица! Нет, фра Амадеус, я был прав: это не шнапс-казино, а богадельня!
— Смотрите! — прошептал монах, тыча пальцем в сторону.
Курфюрст повернул голову и обомлел.
На облупленной, засиженной мухами голой стене шнапс-казино вдруг возник светящийся квадрат. В центре его запрыгали какие-то цифры, потом что-то пикнуло, и курфюрст увидел… цветущий сад! Да, за окнами шнапс-казино завывала вьюга, а здесь ярко светило солнце, пели птицы, жужжали пчелы, а между цветущими деревьями, звонко смеясь, бегали дети, пытаясь догнать худого длинноволосого парня. Он тоже смеялся, дурачился, то убегал от них, по-заячьи петляя, то прятался за стволом, неожиданно появляясь и корча страшные рожицы…
— Узнаете, достопочтимый? — прошептал монах. — Это Самуил-Генрик Ланге, сожженный три года назад как злостный еретик… А это его дети…все четверо умерли прошлой весной от холеры…
Курфюрст не слушал его, он приподнялся, чтобы лучше разглядеть то, что представлялось его изумленному взору, но видение вдруг исчезло, и обшарпанная грязно-серая стена снова встала на свое место…
— И это все? — с каким-то сожалением спросил курфюрст.
— Верно сказано, достопочтимый: вдвойне опасно дьявольское искушение, когда оно столь скоротечно…
Курфюрст Альберт-Максимилиан Бюнстерский, он же обладатель трех епископских митр, самолично учинил допрос обвиняемому в распространении ереси Фридриху Кристиану Пфапфу. Приводим протокол допроса, любезно предоставленный нам работниками рукописного отдела Бюнстерской муниципальной библиотеки. Фолиант частично поврежден, и его навсегда утраченные части отмечены многоточием.
Курфюрст Альберт. С божьей и моей помощью тобою приобретена лицензия на владение шнапс-казино, ранее принадлежавшая Лоренцу Гейнцу. Расскажи, с каким умыслом оставил ты прежние свои занятия провизора и вступил во владение увеселительным заведением, превратив его в дом свиданий с мертвецами. Понятен ли мой вопрос?
Фридрих Пфапф. Да, мой господин, и я приложу усилия, чтобы ответ мой был столь же внятен, как и поставленный вами вопрос. Однако перед тем как приступить к его изложению и утешаемый вашей благосклонностью, осмелюсь полюбопытствовать, мой господин, смягчит ли мой чистосердечный рассказ степень вменяемой мне вины и соответственно меру ожидающего меня наказания?
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет — фантастический роман, опыты в области сатиры и юмора, поиски в жанре кинодраматургии. Художественный метод Горло — доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией — этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет. удожественный метод Горло – доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией – этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…».
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет. удожественный метод Горло – доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией – этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
В 1974 году в коллективном сборнике появилась повесть А. Горло «Аве, Цезарь» (расширенный и переработанный вариант которой предлагается сегодня читателю), где развивается тема зла-бумеранга, приобретая полифоническое и, что особенно важно, актуальное звучание. Сквозь гротескные маски персонажей явственно проступят авторская тревога за завтрашний день человечества и вместе с тем авторская вера в силу человеческого разума, способного оградить мир от нашествия новоявленных цезарей.Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А.
Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.