Лестница в небо - [3]

— Н-да… Прости. Хреново все вышло… — Спустя долгую паузу Милославский продолжает: — Как ты Залесского заподозрил?

— Заподозрил?! Да на него транспарант можно было вешать: «Виновен!» С учеником ЧП, три дня в лазарете со срывом источника валяется, а виновник в соседней палате лечится! И никто ни сном ни духом! Потом еще в кабинете у него поковырялся. Вы ж знаете!

— Я-то знаю. Мне ход твоих мыслей интересен. Потешь старика.

— Ход мыслей… — После насыщенных двух лет уже трудно вспомнить, что я там накручивал, лежа в лазарете. — Ход мыслей… Я Андреаса давно подозревал, странные это тренировки были. И брату говорил, и доктору, и учителям. Только мне не верил никто. Раскачка источника — дело травмоопасное, не один я после занятий отлеживался у Михаила Игнатьевича. А когда очнулся — сообразил наконец, что без отмашки Залесского Скинкис вряд ли что-то самостоятельно предпринимал бы. Их отношения видеть надо было — Андреас на завуча, как собака на хозяина, смотрел, хвоста только, чтоб вилять, не было. А там оно само как-то сложилось…

— Само сложилось… Это хорошо, что сложилось. Судьба вам там незавидная уготована была. — Милославский тяжело поднялся из кресла и встал у окна, задумчиво глядя на городской пейзаж.

— Уж догадался. Потому и тревогу поднял.

— А почему не остался? Мои люди уже спустя полчаса здание оцепили. — Ни на секунду не обманываюсь ленивым усталым тоном — не тот он человек.

— Боялся, что убьют, — просто отвечаю я, — особенно когда архив его мельком просмотрел. Где гарантия, что вы ночному звонку поверите? Да я сам до последнего не знал, что номер правильно набираю.

— Ну ладно, здесь я тебе верю. Испугался, метнулся, как заяц, прочь. Потом-то чего не вернулся?

Почему-почему!.. Потому что не был уже мальчиком Егором! Только знать это кому-то необязательно.

— Сначала слишком далеко убежал. А потом вернулся: мать по-прежнему в коме, Митьки нет, возвращаться в училище бессмысленно — источник перегорел. Денег тоже нет. Попробовал к Шаврину обратиться — тот сначала вроде нормально себя повел, а потом схватить попытался. На нем же не написано, по чьему приказу это делает! В общем, как вернулся, так и повернулся.

— Хм… Наслышан… Бегать ты наловчился… — Тихон Сергеевич наконец оторвался от занимательного вида за окном и вернулся за стол.

— В школу, как я понял, ты идти доучиваться не собираешься. Аттестат получил, даже неплохой, судя по оценкам. Источник восстановил или восстанавливаешь. Какие теперь планы?

— Жить. Учиться дальше. С Митькой и матерью хоть нормально пообщаюсь в кои-то веки, соскучился.

— Хорошо. Сейчас Роман Захарович тебя по училищу опросит — расскажешь все, как было. Жить пока здесь будешь. Не переживай, в камеру больше не посадят — в спецгостинице несколько дней проведешь. — Тихон Сергеевич устало трет переносицу и продолжает выдавать указания: — Про архив никому ни слова. По нему отдельно с тобой говорить буду.

Киваю; так и знал, что все из-за этой информации.

— Если что натворил в бегах, говори сейчас, я подумаю, чем помочь тебе.

Ага, вот прям сейчас исповедоваться начну… все преступления свои вспомню и выложу…

— Да ничего такого. Скрывался, источник восстанавливал.

— Как знаешь. Жил где?

— В Москве в основном. Город большой, затеряться несложно.

— А на что?

— Подрабатывал. То здесь, то там…

— Н-да… Что ж, как знаешь, — повторился Милославский, — бежать отсюда не вздумай только, это тебе не училище ваше, шутить никто не будет. Понятно?

— Бегать не буду — набегался, за это можете не волноваться.

— Ну-ну, иди. Охрана проводит, — и вызвал через секретаря очередных конвоиров.

Уже на пороге, в спину доносится:

— Егор… Спасибо.

Что ж, первый раунд, будем считать, за мной. Обвинений никаких не предъявляют, что уже хорошо, с этих станется! Угроз тоже нет. Спасибо вон даже сказали. Только это ничего не значит. Основной бой еще впереди.

Два дня отчитывался по училищу. Чувствовалось, что эта тема уже в прошлом, так как опрашивали только для галочки. Разве что на тренировках с Андреасом внимание заострили (все про его приемы расспрашивали) да на том, как ушел из лазарета: кто помог и т. д. Мстительно сдал Гришку. А что? Не соврал же ни разу. Пусть этот кадр пэгэбэшникам расскажет, с какими такими целями мальчишку похищал.

Еще семь дней по приказу Тихона Сергеевича добросовестно описываю дедовы истории. К концу каждого дня пальцы болят от ручки, но компьютерам в этой конторе не доверяют. Подозреваю, что помимо самих данных Милославский проверяет еще и Митьку: все ли тот выложил; но глупо считать нашего деда недальновидным. Все, что можно слить, он обозначил, уж не знаю как. В мозгах словно лампочка загорается напротив каждого случая: красная — оставить в семье, зеленая — сдать государству. К примеру, все тайные счета обозначены красным, что в какой-то степени верно — деньги это были лично Елизара Андреевича, а значит, являются Митькиным наследством. А вот агентов сдаю почти всех, кроме тех нескольких, что уже будут братовыми. И так во всем. Интересно, как можно было добиться такого эффекта? Явно маменькина работа, старик жизнью не владел; надо будет потом уточнить у родительницы. Полезный навык.