Лесовка - [11]

Гонения круглой плюшки всячески пыталась остановить дочь, норовя схватить разбушевавшуюся кошку. Я всецело болел за навязанную мне судьбой пушистую зверушку, которая перед тем как быть пойманной, успела-таки отхватить изрядный кусок из бока Бошки и съесть его, сладко причмокивая…

Завидую!

Шли дальше, все чаще встречая грибников. Тем, кто аккуратно хаживал по лесным тропам, не вредил ни зверью, ни растениям, я подарки делал — грибы-ягодки показывал. Остальных — отваживал из леса. Под ногами вечно путался дочкин любимец. Я не раз пытался «случайно» на него наступить, но этот гад вечно в последний миг уворачивался.

— Ненавижу колобков! — тихо сказал мне воевода, чтобы Василиска, убежавшая далеко вперед, не услышала. Я заметил, что он тоже не раз пытался пнуть эту ожившую выпечку, но каждый раз промахивался.

— Просто жена Антипки не умеет их готовить! — шепотом произнес я.

— Вот бы им в футбол поиграть! — потер руки Иваныч.

— Кем поиграть? — раздался звонкий голосок Василисы, незаметно появившейся сзади.

Интересно, много она слышала? А еще интереснее, как нам теперь выпутываться, мне вот ничего путного на ум не приходит, елки — иголки.

— Сфьють! Сфьюить! — в голове набатом звенел человеческий свист.

Дочь, ни разу с таким на практике не сталкивалась, не успела быстро поставить блок от зова, и ее скрутил мучительный спазм. Мой блок включается на автомате, как только я покидаю чертоги — привычка, сложившаяся за сотни лет, но даже это не спасает от ужасной боли.

— Сфьють! — как всегда неожиданно и не вовремя, хотя, когда свист был вовремя.

На этот раз боль для Василисы была совершенно невыносимой, даже сквозь отражающий барьер, которым я ее накрыл. Третий свист он всегда самый сильный и пробивной. Даже меня с непривычки хорошо покоробило. Кто-то настырно звал Хозяина леса.

Звонит бесперебойно в дом, придя, без приглашения. Берегись, враже!

Так, так, так! Ивашки. Точнее грибник и приблудыш городской. У первого в мыслях только опят, боровичков собрать, да в Россе искупаться. Посмотрим, что творится у второго молодчика в голове.

Воевода недоуменно скосился на меня, услышав мой тихий стон.

Больно, трясина меня поглоти! На ивашке стоял щит, причем очень мощный и неизвестной мне природы! Я не мог его читать. Сломать защиту могу, но тогда он увидит нас, а снять — нет. Наглость! Шишки-ягодки, что это значит?! Я леший или не леший?! Как ему удалось?! Твою ель, с такой наглостью я еще не встречался.

Кажется, ко всему прочему он еще и почувствовал нас. Осматривается. Дурак! Меня невозможно почувствовать, если я не захочу? Что ж ты за существо человеческое? Или это новый вид городских, совсем ядами-химикатами пропитались, что чистому лешему и не пробиться сквозь эту отраву. Тьфу!

Дочь жалко, досталось ей. Зов сильно подкосил, хоть и старается не показывать. Если б не шок, она бы давно наплевала на все клятвы мне и устроила бы людям жизнь на иголках и шишках. Хорошо, что давеча Колобка не раздавил, он ей сейчас в утешение. Я-то не могу ей слезы вытирать, все-таки Хозяин, работать надо. Да и дочь решит, что жалость к ней проявляю, разозлится еще.

Очень кстати отросток цивилизации решил покинуть лес. Пусть Василиса прогуляется за этим странным ивашкой, проводит его, развеется. Видно, что ему самому лес в тягость, так что сворачивать никуда не станет, а пойдет прямиком к железной телеге, что на дороге дожидается. Друга его мы с Иванычем отвадим. Безобидный для леса, конечно, человек, но дальше не пущу, пусть уроком станет, как всякую темноту приводить. Никакого уважения, еще и озеро мое, стеклянной чистоты, лужей обозвал. А из него, между прочим, и пить можно.

Василиса.

Кошка. Настоящая! Нет, что коты в принципе существуют, я знала. Даже в книжках видела не раз. Только одно дело рассматривать пушистое чудо на картинке, мечтать погладить и взять на руки, другое — сделать это наяву.

Какая большая, пушистая и… царапается. Ай! Больно-то как!

Такая ерунда, как расцарапанные в кровь руки, меня не остановили. Я сграбастала в охапку шипящий комок шерсти, скрутив в объятиях покрепче. Чуть позже кошка смирилась со своей несчастной долей и даже попыталась устроиться поудобнее у меня на руках.

— И как же тебя назвать? — задумалась я.

«Ягодка» — дотронулся до моего сознания Колобоша.

Бошка — редкий вид не говорящих Колобков. Жена Антипыча что-то напутала в рецепте, и получился Колобоверт — колобок, который общается мысленно, наш разум для него открытая книга, никаким блоком не закрыться, не по силу это даже самому Хозяину, который и не подозревает об этом. Наши мысли для них будто вслух звучат, а вот речь они совсем не слышат. Большинство не знает или не верит в существование Колобовертов, потому что они открываются немногим, да и крайне редко, остальные же считают их просто немыми или калеками. Тех, кому они доверяются, просят связать себя узами молчания, так как вслух произнесенная мысль может быть услышана многими, а такое знание может быть использовано слишком корыстно. Мыслеобщение с Колобовертом не может прочитать ни один телепат в мире, кроме них самих.

«Почему Ягодка?» — удивилась я.