Лесные качели - [31]

— А где лошадь? — спросил он.

Взгляд полковника опять с трудом оторвался от Настиных рук, тяжело поднялся на Зуева и задержался на нем без особого интереса, но уже с долей узнавания, что ли.

— Куда вы дели лошадь? — повторил Зуев.

— Лошадь, — сказал полковник с какой-то непонятной интонацией, — лошадь улетела на тарелке.

Он сказал это без тени юмора, обычным будничным тоном, с оттенком раздражения, мол, вопрос исчерпан, отвяжись.

И Зуев смешался под его непонятным взглядом и растерялся в толковании его слов. Он не нашелся, что ответить, и отступил в растерянности и досаде.

На вечерней линейке Егорова официально представили детям. Подтянутый и гладковыбритый, мужественно справляясь с безусловным волнением, объявился он на трибуне и застыл там, как монумент, торжественный и суровый.

— Дорогие друзья, — говорила Таисия Семеновна. — Я хочу познакомить вас с новым начальником лагеря. Зовут его Матвей Петрович Егоров. Он демобилизованный воин Советской Армии. Я думаю, что всем нам будет очень интересно и полезно познакомиться с ним поближе. Я надеюсь, что мы станем друзьями. Прошу вас, — обратилась она к Егорову.

Ребята разглядывали его ровно и спокойно, с определенной дозой любопытства, но ему казалось, что многие с трудом сдерживают улыбки. Растерявшись под их взглядами, он смело и решительно, как в атаку, шагнул им навстречу.

— Здравствуйте, товар-рищи пионер-ры! — бодро и зычно гаркнул он. Так приветствовал он в свое время новобранцев…

И, действительно, один шустрый и мелкий мальчик выскочил вперед, вытянулся и, приложив руку к панамке, звонко отчеканил:

— Здра жла, товарищ полковник!

— Вольно! — еще нашелся скомандовать Егоров. Он подготовил хорошее обращение к ребятам, но смех в рядах озадачил его, и он сбился.

Дело в том, что, пока он говорил, из темного леса, просвечивая, как луна, тихо вышла белая лошадь и остановилась у него за спиной, пожевывая и дыша.

Он оглянулся, увидал лошадь, хотел еще что-то сказать, но вместо этого махнул рукой, сошел с трибуны, вскочил на лошадь и поскакал по территории лагеря.

— Куда же вы? — кричала ему вдогонку Светланка.

— В ночное, — отозвался он.

Реплика была встречена взрывом хохота.

5

Потекли дни. По лагерю бродил приблудный мерин по прозвищу Полковник. Хозяин не объявлялся…

После того как девочка сразу же перестала плакать на руках Таисии Семеновны, Егоров слепо поверил в ее педагогический талант и оставил за ней все вопросы воспитания. Таисия Семеновна приняла это как должное, и пышно распустились цветы ее педагогики. К Егорову она была снисходительна, как к доброму и недалекому человеку, который хорош на своем месте. Своим местом стало для него лагерное хозяйство. И действительно, что касается щей и каши, тут наблюдались положительные сдвиги.

Они чинно двигались по палатам. Шествие возглавляла Таисия Семеновна. В руках она держала белоснежный платочек и проводила им по всем предметам в поисках пыли. Егоров, Светланка и девочка добросовестной наружности двигались следом за Таисией Семеновной.

Неожиданно чистой оказалась палата мальчиков второго отряда.

— Невероятно чисто, — подозрительно ворчала Таисия Семеновна (она была не в духе), — слишком чисто.

— Слишком? — удивился Егоров.

— Для второго отряда слишком. Чего это они вдруг все надраили?

— Борются за вымпел, — сказала Светланка.

— За вымпел? — Таисия Семеновна в сомнении покачала головой. — Нет… Не иначе как очередную пакость замыслили, вот и стараются усыпить нашу бдительность.

Светланка фыркнула.

На тумбочке лежал коробок. «Хранить в темном и страшном месте!» — было написано на нем. Егоров с интересом поглядывал на него. Он, конечно, предчувствовал какой-то подвох, но любопытство взяло верх над осторожностью, он быстро взял коробок в руки и открыл его. И вдруг оттуда прямо ему в нос, яростно жужжа и трепыхаясь, вырвалось что-то большое и черное. Егоров отпрянул в сторону и налетел на Таисию Семеновну.

— А, колорадский жук, — небрежно бросила она. — Это кровать Зуева. Его проделка. Для вас специально подложил, остальным это давно надоело.

Егоров удивленно разглядывал чудовищное изобретение. Это была черная пуговица на резинке. Но в руки он ее брал все же с некоторой опаской.

Таисия Семеновна взяла из рук девочки журнал.

— За жука вся палата получит три, — сказала она и вписала что-то в журнал.

— Но это же игрушка, — вмешался Егоров. — Невинная игрушка.

Таисия Семеновна задумчиво поглядела на Егорова.

— Должна вам сказать, — она помолчала, собираясь с мыслями. — Не так уж они невинны. То есть не так безопасна порой их невинность. А многое они делают и вообще неизвестно зачем.

— В прошлую смену, например, — горячо подключилась Светланка, — перегорела у нас в уборной лампочка. Так один Фарадей влез на стульчак и вставил в пустой патрон свой пальчик. Напряжение двести двадцать, мальчик слабенький… еле выходили.

— Зачем он это сделал? — спросила Таисия Семеновна.

— Но этого мало, — продолжала Светланка. — Убегает этот Фарадей из лазарета прямиком в уборную и опять вставляет в тот же патрон свой палец. И опять еле выходили.

Таисия Семеновна сокрушенно вздохнула, как бы приглашая Егорова последовать ее примеру.