Лесные были - [3]

Внимание моё привлекла сухая осина, стоявшая рядом. Во многих местах она была продырявлена дятлами, а ближе к верхушке виднелось широкое отверстие.

«Уж, не пчёлы ли?»— подумал я и осторожно постучал по дереву.

Послышался шорох, и из отверстия высунулась утиная голова. Секунду утка оставалась неподвижной, затем быстро выпорхнула из дупла и, шумно всплеснув воду, поплыла по речке.

Это была дикая утка-гоглюшка из породы нырковых.

Я поднялся на осину. Там было утиное гнездо и в нём восемь свежих яиц. Это меня удивило: нырковая утка — и вдруг гнездо на высоте двух метров от земли!

Первое время я стеснялся рассказать об этой встрече опытным охотникам. Засмеют, если скажу, что в дупле гоголь парит[1].

Однако все оказалось иначе. Знаток птиц, Евсей Михайлович рассказал мне, что гоглюшка часто делает гнездо в дуплах дерева, и птенцы, как только оперятся, выскакивают на воду. После этого я так и прозвал мою утку — дупляночка.

ВОРОБЬИ-ЗАХВАТЧИКИ

— Скворцы, скворцы прилетели!— кричали ребята на улице.

Я вышел во двор и заглянул в садик. У скворечни шумели пять воробьёв и два скворца. Прошлой осенью после отлёта скворцов в скворечне поселилась пара воробьёв. Когда вернулись хозяева, они сразу обнаружили, что их дом занят, и стали выгонять захватчиков.

Воробьи не хотели уступать и позвали на помощь соседей-воробьёв.

Скворец бросился на противников. Двух из них он ударил клювом, остальные улетели без боя. После этого скворцы принялись чистить скворечню. По ветру полетело воробьиное имущество: солома, шерсть, пух...

Только на третий день скворцы успокоились... И теперь утренними и вечерними зорями скворец-победитель, сидя на крыше своего домика, распевал чудесные весенние песенки.

ПЛАВАЮЩЕЕ ГНЁЗДЫШКО

В степях Восточного Зауралья на много километров раскинулось озеро Широкое. Весной, после таяния зимних снегов, оно разливается и становится ещё больше. Половину его покрывают густые высокие камыши. Вначале, когда выедешь на озеро, чистой воды даже не видно— камыш и камыш, только небольшая узкая полоска, по которой идёт лодка.

— Ну и забились мы с тобой.— недовольно говорил мой спутник.

Впереди показалась чистая вода, а через несколько минут мы выбрались из камышей.

— Смотри-ка, это что плывёт? Какая-то утка на кочке.

— А-а, это чомга[2],— объяснил спутник.— Сейчас пора гнездования, вот чомга и путешествует по воде на своём гнезде, как на лодке.

— Посмотрим,— попросил я.

При нашем приближении чомга нырнула и скрылась в зарослях. Гнездо было искусно устроено из камыша и обильно смазано озёрным илом. Это делало его непромокаемым. В нём лежало четыре белых яйца.

Я впервые узнал, что чомга — единственная птица, которая плавает по озеру на своём гнезде.

Мы отъехали в сторону и, притаившись в камышах, стали наблюдать.

На воде появилась чомга. Увидев, что около гнезда никого нет, она подплыла к нему и, забравшись наверх, уселась на яйцах. Вскоре ветер усилился, гнездо погнало быстрее, и чомга на своей лодочке затерялась среди камышей.

ПОРУЧЕЙНИК

Я шёл берегом небольшой речки. Весна была в полном разгаре.

Около воды цвели золотистые вербы, белела черёмуха, всюду слышались звонкие песни.

Впереди меня с песчаного берега сорвалась маленькая серенькая птичка — куличок-поручейник.

— Тюить-вить... тюить-вить, тюить-вить... — тоненьким голоском засвистел он.

Не сделал я и двух шагов, как с песка взлетел новый куличок, сел около воды и жалобно-жалобно запищал:

— Тюювииить... тюювииить...

Меня заинтересовало поведение куличков. Обычно они сидят около самой воды и не выбегают на песок.

Я подошёл к месту, откуда вылетела птичка, и с большим трудом разглядел среди галек четыре маленьких пёстреньких яйца.

«Вот неприхотливый житель!» — думал я, рассматривая гнездо куличка-поручейника. Яйца лежали в маленькой ямке прямо на песке.

Это было самое простенькое гнездо из тех, какие мне приходилось видеть.

ЧУДЕСНЫЙ МАСТЕР

Однажды в тёплый солнечный майский день проходил я полями около берёзовой рощи. На пригорках зеленела молодая травка, цвели фиалки; берёзки распускали свои нежные листочки.

Неожиданно передо мной вспорхнула серенькая птичка. Я глянул на берёзку и увидел маленькое птичье гнездо. Оно было сплетено из травинок и волосков и напоминало резиновый мячик, только с отверстием.

Я тихонько наклонил ветку. Из гнезда вылетела серенькая птичка, в гнезде лежали беленькие яйца. Осторожно отпустив ветку, я отошёл в сторону и стал наблюдать.

Меня удивило не только искусство, с каким сделано гнездо. Оно было прочно прикреплено к такой тонкой ветке, что по ней до гнезда не мог бы добраться ни один зверёк. В то же время сучок был очень прочен, и его не сломил бы даже сильный ветер.

Но вот на берёзу села птичка, она осмотрелась и юркнула в гнездо. Это был ремез, или «савка-портной», как его называют в иных местах за искусство плести гнёзда.

Прилетела вторая серенькая птичка. В тонком клюве она держала какое-то волоконце. Повиснув на гнезде вниз спинкой, быстро засновала носиком, словно иглой. Прошла минута, и птичка укрепила волоконце, будто пришила его.

Долго я наблюдал за ней и был очень доволен, что мне удалось видеть, как савка ткёт своё гнездо.