Лесная невеста - [22]
– А вот что ты мне скажи! – Зимобор вспомнил о главном препятствии, которое мешало ему стать смолянским князем. – Ведь я был когда-то обручен с дочерью Столпомера. А она умерла, но от меня не отстала! Она все ходит за мной, душит моих девушек, она не дает мне жениться! Что это значит и как от нее избавиться? Какой смертью она умерла, что не дает ей покоя?
Лицо Младины стало строгим и задумчивым. Она вздохнула, и у Зимобора сжалось сердце: неужели дело настолько плохо?
– Невеста твоя… – медленно выговорила вила, отводя глаза, и от тени, набежавшей на ее светлое лицо, сам воздух на поляне посерел. – Не в добрый час ты невесту выбрал, не в добрый час ее колечко взял. Погубит она тебя. Она – проклятая при рождении, и вся семья ее проклята. Теперь ее нет на белом свете, и у меня нет над ней власти.
– Неужели ничего нельзя сделать? Но хоть кто-то…
Младина опять покачала головой, и Зимобор опомнился: если даже вещая вила не может помочь, то где на свете та сила, что может?
– Какую бы невесту ты теперь ни выбрал, мертвая любую погубит, и тебя заодно, – шепнула Младина и положила свою легкую белую ручку на его руку.
Казалось, на кожу его упал легкий лепесток белоснежного цветка. Зимобора пробрала дрожь, дух захватило от восторга, лихорадочного волнения и тревоги. По жилам разлилось блаженство, а где-то в глубине спряталось ощущение смертельной опасности, отчего блаженство сделалось даже острее. В глаза ему смотрела бездна, но рядом с бездной он казался себе божеством, пламенным лучом, призванным проникнуть в бездну и зародить в ней жизнь…
– Только я одна ей не подвластна, – шепнула Младина, и ее мягкие руки обвили его шею.
Не помня себя, Зимобор обнял ее, почувствовав влечение такой силы, какого никогда и ни с кем не переживал. В его объятиях был сам образ совершенной красоты, девичьей прелести – и бездны, жаждущей луча. Все земные дела и заботы стали мелкими и ненужными, растаяли и улетели – перед ним была вечность и вселенная.
– Только я для тебя – дева, возлюбленная, жизнь… – шептал ему в уши страстный голос, уже не звонкий, а хриплый и трепетный. – Только меня люби, только меня обнимай… Я дам тебе все – любовь, счастье, власть, победы, долгую жизнь, вечную молодость. Я дам тебе все – но в обмен возьму тебя. Только я для тебя существую, вся твоя сила – только моя…
Зимобор уже ничего не слышал и не понимал: по коже катились волны жара и озноба, каждая жилка трепетала в предчувствии, нежные руки обнимали его, но он больше не видел существа, которому они принадлежали. Гибкое, теплое, упругое тело прильнуло к нему, но тут же растворилось и обхватило сразу со всех сторон. У него не было тела, он был не человеком, а только лучом света, который падал в черную бездну, пронзал первозданные темные воды, глубины которых было не под силу измерить даже ему…
С самого рассвета смоляне собирались на Княжьем поле. Настал девятый день после смерти князя – день погребения. Все были одеты в «печальные» рубахи белого цвета, цвета смерти, с посыпанными золой волосами. Домочадцы покойного запоздали: все утро искали старшего княжича, но напрасно. В последний раз его видели вчера ночью на курганах, а утром его не оказалось нигде – ни в княжьей, ни в дружинной избах. Никто из кметей, поздней ночью возвращавшихся на княжий двор, не видел его, – но тогда все были так пьяны, а вокруг было так темно, что это еще ничего не значило.
Княгиня и Избрана злились, хотя сами понимали: на Зимобора это не похоже. Он не мог забыть, какой сегодня день, не мог в такое время куда-то уехать, никому не сказавшись, к тому же никого с собой не взяв!
– Напился, видать, вчера, да и заснул там у могил! – ворчали среди княгининой челяди.
Достоян сразу послал людей поискать на Княжьем поле. Нашли примятую траву и пятна крови – и больше ничего. Кто бы ни устроил это ночное нападение, он позаботился убрать следы и теперь молчал, никак, естественно, не проявляя своей досады.
Зато Достоян, Беривой и прочие сторонники старшего княжича пришли в ужас и немедленно учинили розыск. Свидетелей не было, по крайней мере ни один человек не спешил заявить, будто что-то знает. Обследовали берега Днепра, но не обнаружили ни мертвых тел, ни следов, которые бы волокли и где-то бросили в воду. Воевода разослал кметей по всем дорогам и тропинкам, приказал опрашивать каждого встречного, а все жители ближайшей округи уже толпились на Княжьем поле, недоумевая, отчего мешкают с погребением и долго ли им еще сдерживать рвущиеся наружу слезы и причитания.
Откладывать погребение было нельзя. Уже прикатили на катках ладью, нарочно построенную, чтобы перевезти князя через реку Смородину. Княгиня приказала начинать. Сперва требовалось отдать долг мертвому, а потом… Ни воевода, ни другие лучшие мужи не смели сказать, что же «потом». У многих возникло подозрение, что старший сын Велебора уже спешит по радужному мосту вслед за отцом, но эта мысль была слишком ужасна, чтобы кто-то решился высказать ее вслух.
Когда княгиня с дочерью наконец появились на поле – Избрана в «печальной» девичьей сряде, а княгиня под синим покрывалом вдовы, – поднялся сплошной вопль. Вопили и причитали все женщины племени, лишившиеся общего для всех отца и защитника. Под плач и жалобницы тело князя извлекли из временной могилы – дубовый кокон больше не был нужен ему, готовому возродиться в ином мире.
Если ты сын бога Велеса и вдобавок оборотень, вряд ли твое место — среди простых смертных. И пусть никакое оружие, даже волшебное копье, не в силах убить тебя, обязательно найдется смельчак, который усомнится в этом. И тогда твоя судьба превратится в один бесконечный поединок — за право жить с людьми, а не с духами иных миров или с волками глухих чащоб; за право быть своим у своих; за право дарить любовь и быть любимым. И минует немалый срок, и будет пройден длинный путь, прежде чем род человеческий примет тебя таким, какой ты есть…
Женившись на знатной болгарыне, князь Ингвар приобрел не только влиятельную родню, но и претендентов на русские земли. Оскорбленная предательством, княгиня Ольга ушла из Киева, не желая делить мужа с другой женой и… тем самым поставила Русь под угрозу распада. Мучимая желанием избавиться от соперницы и сохранить владения, Ольга вынуждена решить для себя и другой вопрос: стоит ли сдерживать давно скрываемое влечение к побратиму мужа?..
Она росла вдали от Киева, в глухом уголке, где юных девушек по-прежнему отдавали князю-медведю, а судьбой их распоряжалась старуха-ведунья, чья избушка стояла на границе мира живых и мертвых. Племянница Олега Вещего, покорившего богатый Цареград, она была завидной невестой, а потому ее рукой планировали распорядиться в политических целях. Но характером и упрямством девушка пошла в дядю и все решила по-своему. Еще немного, и имя Ольги сделается известно не только по всем славянским землям, но и далеко за их пределами.
Северная Русь, конец Х века. Однажды на торгу Загляда, дочь купца, увидела Снэульва и полюбила его. Чтобы найти средства для женитьбы, он отправился за море. Но обратно юноша возвратился в рядах вражеской дружины, с мечом в руке, в числе тех, кто явился разорять, убивать и брать в полон. Казалось бы, не суждено Загляде найти счастье с человеком, пришедшим на ее родину как враг. Тем более что и Вышеслав Владимирович, молодой новгородский князь, неравнодушен к красавице, да и Тойво, сын знатного чудского рода, не прочь взять в жены богатую наследницу…
Каждая книга Елизаветы Дворецкой – это захватывающее приключение, мир Древней Руси, в который попадаешь прямо со страниц романа. Ее герои вызывают невольное уважение, их поступки заставляют переживать и радоваться, а их судьбы волнуют так, что невозможно оторваться, не дочитав до конца. Весной 914 года объединенное войско русских земель возвращается из похода на Хазарское море и везет немалую добычу. Нарушив договор, конница хакан-бека нападет на них на стоянке близ Итиля, чем вынуждает в жестоких сражениях защищать свою добычу и саму жизнь.
Бывает, что двое могущественных врагов – это лучше, чем один. Если они приходят одновременно и не ладят между собой. Оставив за спиной сгоревший дом и простившись с прежней жизнью, Хагир из рода Лейрингов пытается собрать войско, чтобы вернуть родной земле свободу и величие. Простой воин отправляется в дальний путь, чтобы спасти плененного конунга, еще не подозревая, что приведет в свое племя нового вождя. В походе он встречает Бергвида, законного наследника власти над страной. Но выйдет ли достойный правитель из человека, который вырос в рабстве и всю жизнь копил в сердце злобу на весь мир?
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Недолго Избрана правила смолянским княжеством. Ее брат Зимобор пришел с дружиной под стены города, чтобы отвоевать престол. И теперь путь изгнанницы лежит через дремучие леса, полные опасностей… Преданные княжне воины не оставили ее. Судьба привела их в далекий Плесков, где Избрана стала правительницей. А вскоре в эти земли пришли корабли отважного викинга Хродмара… Обретет ли Избрана, помимо власти, и любовь?Книга также издавалась под названием «Зеркало и чаша».