Лёшка - [32]

Так вот, оказывается, зачем их всех троих вызвали на явку! Чтобы представить комиссару партизанского отряда. Невольно оглянулись и, оглушенные восхищением, замерли, как заколдованные. Перед ними, вооруженная снизу доверху гранатами, пистолетом и автоматом, стояла невиданная, мыслимая разве что в сказке борода.

— Здравствуйте, товарищи пионеры! — весело подмигнув, сказала борода.

Колдовство спало, и они, как грачи, прогалдели в ответ:

— Здррр… авствуйте!

Уселись в кружок, подбив под себя побольше травы, и троица, слово за словом, выложила все, что принесла: и про нашего-ненашего Тихона, и про «слепого» Федора, и про детей, в которых приказано стрелять…

У всякого слова свой вес. Иного и не почувствуешь, услышав. А иное придавит так, что сразу и не поднимешься.

Узнав о Тихоне, комиссар помрачнел: такую змею пригрели! Что он знал о нем до войны? То, что знали все: лесной разбойник. Ему, лесничему, доверили лесное зверье, а он это зверье потихоньку глушил и торговал мясом. Его лишили должности и судили. И когда пришли немцы, никого не удивило, что Тихон снова стал лесничим. Все, кого карала Советская власть, были у них в почете. Три судимости, которые имел Тихон, были для него лучшей рекомендацией перед врагом. А Тихон, став лесничим, пришел к ним. И не с пустыми руками, а с кассой, которую, по его словам, взял перед войной в магазине на станции Дно. Они потом проверили: было! Магазин на станции Дно действительно грабили. И унесли кассу. Жуликов задержать не удалось. Но подозревали его, Тихона. И вот он пришел к нам и принес кассу. Его не прогнали, но и не приняли, хотя деньги взяли. Обещали присмотреться и подумать. Жди, сказали. А он не стал ждать. Снова разыскал их и выдал провокатора, которого приставили к ним враги. Теперь ясно, жертвуя одним, немцы вводили к ним другого. А они не догадались и приняли его в отряд. Дорого, как видно, стоила им эта ошибка — лучшего разведчика! Стоп, а не ложь ли то, о чем говорят мальчишки? Нет, в них он не сомневался. Мальчишки свои, пионерские. А вот правда ли то, что они передают? Ведь то, о чем они рассказывают, известно им с чужих слов, со слов какого-то странного немца-простофили. Так вот, не ложь ли то, что он им внушил? А если правда, то не повторяются ли немцы в своей игре, выдавая с головой Тихона? Тихона выдадут, а другого кого, похитрей, зашлют. Думай, комиссар, думай… Немец-простофиля, враг он или доброжелатель? Да и не немец он, то есть не немецкий немец, а наш, русский, немец. Дезертир. Это они сразу установили, как только узнали о нем от «Юного мстителя». Пытается внедриться к нам? Раскаялся и, вредя немцам, хочет замолить грехи? Эх, встретиться бы с этим немцем, поговорить с глазу на глаз… А пока… Пока пусть все идет так, как идет. Он — ребятам, ребята — партизанам, и никакой обратной связи, игра только в одни ворота. Хочет того немец или не хочет, а ответного «мяча» не получит. Так безопасней и для него, если он доброжелатель, и для них, если он враг и притворщик…

Борода встает. За ним, как за магнитом, поднимаются остальные. Ну что ж, момент серьезный, и приказ, который он сейчас отдаст, пожалуй, лучше выслушать стоя…

— Приказ по группе «Юный мститель», — наизусть, как заученное, произносит он. — На одном из участков Ленинградского фронта советскими саперами обнаружены мины неизвестной конструкции. Без схемы мины обезвреживанию не поддаются. Приказываю, используя все возможные связи и средства, добыть чертежи секретной мины. Командир партизанского отряда Старик, комиссар… Комиссар — я, — сказал он и помел бородой в сторону командира: — Командир группы «Юный мститель» Леонид Голиков, подтвердите получение приказа.

Леня не сразу отозвался. Во-первых, потому что застыдился ребят. Ведь свое имя он до сих пор держал от них в секрете. Во-вторых, потому, что обиделся на комиссара. Как же, себя без фамилии представил, а его раскрыл, как коробочку: смотрите, пожалуйста!.. Но комиссар нетерпеливо вскинул голову, не одобряя Лениного молчания, и тот, как с горы сорвался.

— Есть подтвердить получение приказа! — крикнул он, прикладывая ладошку к пилотке.

— Есть!

— Есть!!

— Есть!!! — по старшинству отозвались трое. Но ладошек не выкинули, знали уже воины, что к пустой голове рук не прикладывают.

Комиссар ушел, дремучий, как дуб, в своей бороде, а они остались — трое бойцов и командир — и стали держать совет: как добыть чертеж новой мины.

— Знать бы, где искать, — вздохнул самый младший, Олег. — А так никак не найти.

Средний, Миша, смотрел на дело не столь безнадежно.

— А что? Потолкаемся среди фрицев, послушаем, — подсказал он, — может, что и выудим.

Но младший, усмехнувшись, выбросил два пальца, и средний стушевался, поняв намек. Не многое выудишь, имея «пару» по-немецкому. А младший и старший «ехали» на той же «колесной паре». Эх, знать бы, что война…

— А наш немец, — напомнил старший, Гриша, — может, через него что, а?

— Ну, узнаем, — сказал младший, Олег. — А потом куда, в лес? Мы в лес, а они на нас из лесу, фрицы, пиф-паф…

— Я пройду! — убежденно сказал старший, Гриша.

— И я, — потянулся за старшим средний, Миша.