Лес великого страха - [13]

Сидх обратился к Карине:

– Мы сегодня очень рано остановились. Вы найдете, чем занять своих ведьм, госпожа старшая крыла?

– Давай оставим «господ» и «сударей», – предложила мандреченка. – Нам два месяца хлебать кашу из общего котла. Карина – этого будет достаточно. Договорились, Ринке?

Проводник кивнул.

– А насчет занятий вечером… Ты хочешь что-то предложить? – спросила ведьма.

– Пока еще не стемнело, они могут сходить за черникой, – ответил сидх. – А Вилли поохранял бы их.

– Черника – это хорошо, – заметила Зарина. – Можно будет сделать взвар.

– Давай завтра, – сказала Карина. – Сегодня девочки подгоняют форму. Нам выдали новую, а ее всегда надо немного ушить, чтобы она сидела по фигуре.

– Завтра так завтра, – согласился сидх.

– Слушай, а я вот что заметил, – сказал Гёса, обращаясь к Ринке. – Вдоль дороги столбики натыканы, с цифрами.

– Я тоже видела, – вставила Зарина. – Мы проехали столбик с числом «двадцать два», прежде чем остановиться.

– Это все видели, – лениво сказала Карина. – Ваша эльфийская верста короче нашей саженей на десять.

– Наша мера расстояния называется километр, – ответил Ринке и добавил с интересом: – Откуда такая точность, насчет десяти саженей? Я чувствую дорогу ногами, но вы ведь летели…

Карина фыркнула:

– Ты очень необычно сказал. Чувствовать дорогу ногами…

– Я сделал ошибку? – спросил Ринке.

– Да в общем нет, – ответила Карина. – Можно сказать и так. Очень образно получилось, очень точно. А откуда я знаю про десять саженей – метла считает, сколько она пролетела, и показывает это число в саженях на руле. Ты здорово говоришь по-нашему, где ты научился?

– Я жил в Бьонгарде, а там всегда было много мандречен, – ответил Ринке.

– У вас тропа размечена, – терпеливо продолжал Гёса. – Зачем?

– А в Экне не размечают дороги? – удивилась Карина. – В Мандре размечают.

– Но не все же, – возразил Гёса. – Так почему у вас расстояние на дороге размечено?

Ринке замялся.

– Я не смогу этого объяснить, – признался он. – Это связано с нашей магией, с детьми Мелькора.

– Ладно, не рассказывай, – махнула рукой Карина.

– Вы только что из столицы, – сказал Ринке. – Поделитесь новостями, а то сидим в своем лесу и не знаем, что в мире делается.

«Ты наверняка знаешь, что произошло в Куле», думала Карина. – «Ты догадываешься, почему мы – экен, сидх и боевые ведьмы оказались здесь, на старой лесной дороге, все вместе… Что ты хочешь услышать? Проклятия в адрес твоих родичей? Или ты хочешь узнать, что думают мандречены о последней дерзкой выходке Ежей? Изволь!».

– Из последних новостей разве что пожар. Две недели назад, в канун праздника Купайлы, кто-то поджег Приморский квартал в Куле, – сообщила Карина. – Почти всего его жители погибли – кто сгорел заживо, кто отравился дымом…

– Вашему народу всегда нравились костры, чем больше, тем лучше, – спокойно заметил Ринке. – Это же так забавно! Искорки…

– На следующий день на стене императорского дворца появилась нарисованная сажей черная стрела, – продолжала Карина. – И подпись: «Хочешь потушить свой город – потуши Лихой Лес!»

– Как-то измельчали твои родичи, Ринке, – заметил экен. – Раньше с гросайдечей валили, теперь – баб и детей…

– А мы никогда и не были высокими, Гёса, – ответил Ринке. – Но мы, темные эльфы, умеем видеть лес за деревьями. Сколько тебе заплатили за эту прогулку? Кстати, Карина, как тебе и твоим подругам понравилось в «Гроздьях рябины»? Знатная гостиница, говорят. Я вот там ни разу не останавливался. Не по карману.

Проводник картинным жестом похлопал себя по бедру. Алый блик отскочил от прозрачного кругляша на его браслете. Ведьма успела заметить темные фигурки внутри хрустальной вставки.

– А можно посмотреть твой браслет? – спросила Карина. – Он такой необычный…

– Да что ты мелешь, Ринке? – рассердился Гёса. – Ты что, думаешь, что это я поджег? Или ведьмы?

– Нет, – сказал проводник.

Сидх сел и протянул ведьме руку с браслетом, чуть поддернул рукав. Ведьма взяла его запястье в свои ладони. Ринке покосился на Карину. Зрачки сидха сузились в вертикальные полоски. Но ведьма успела заметить в глазах сидха легкую, хотя и добродушную насмешку до того, как сочная зелень затопила радужку. Насмешку, которая всегда появлялась в глазах сидхов при виде людей, будь то голубые глаза ледяных эльфов или нечеловеческие глаза эльфов темных.

– Я думаю, что это-то кто-то из ваших генералов, который боится лишиться хлебной должности, – продолжал Ринке. – Ваш имперский маг еще весной грозился сократить воинский контингент в Железном Лесу до одной дивизии. Оттого Ежи и попритихли, думается мне. И вот вы получили ответ… Но не от нас.

Гёса покачал головой. С остальными соседями мандречены замирились уже десять лет назад. Только война с партизанами Лихого Леса, доставшаяся в наследство от правления Черного Пламени, тянулась и по сей день, высасывая из казны кучу денег и взамен принося в дома мандречен «черные письма». Но, видимо, император Искандер считал, что вид из Трандуиловых Чертогов стоит того.

– Может, Ринке и прав, – сказала Зарина. – Но кто бы ни поджег тот квартал, его соплеменники или кто из генералов – это не по-байнаххски! Нельзя убивать детей и женщин!