Лес великого страха - [12]

Капитан оглянулся по сторонам:

– И где же он?

Сидх махнул рукой на кусты.

– Уполз, господин капитан.

– Можно продолжать движение?

Ринке кивнул и хлестнул вожжами по крупу. Фургон стронулся с места. Капитан ехал рядом.

– На что похожа эта тварь? – спросил Арга.

– На огромную змею, господин капитан, – ответил Гёса.

Арга покачал головой.

– Вы же обещали… – начал он, обращаясь к Ринке.

– Обещал, – сказал сидх необычайно серьезно. – Я обещал, что доведу обоз до Бьонгарда, и вы не увидите ни одного тролля, если будете слушаться меня и других проводников. И троллей мы пока не встречаем. Но лес – это лес, господин капитан. Здесь всякое может быть. Кстати, вечером я хотел объяснить всем правила поведения в лесу.

– Я помню, – ответил капитан. – После ужина будет самое время, я думаю.

На дорогу легли две тени – это вернулись Карина с Зариной.

– Но кое с чем я до вечера ждать не могу, – сказал Ринке, заметив их. – Я вас очень прошу больше не летать в разведку, госпожи ведьмы.

Карина озадаченно посмотрела на капитана. Арга угрюмо кивнул.

– Хорошо, – пробормотала ведьма.

Дорога из светлого березняка вошла в угрюмый ельник. Из-за фургона появился взъерошенный со сна сидх – второй из проводников.

– Это Вилли, – представил его Ринке. – Слушайтесь его, как меня.

Вилли забрался на козлы и взялся за поводья, а Ринке слез с подводы и направился в конец обоза.

– Пойду-ка и я своего напарника разбужу, – сказал Гёса и последовал за сидхом. – Хватит Крюку дрыхнуть…

Они вместе с Ринке двинулись вдоль фургона. Железные обручи, на которые был натянут тент, распирали полотно подобно ребрам, делая повозку похожей на неизвестное, но очень исхудавшее животное.

На пол фургона упала полоса света. Лайруксал зажмурился и пробурчал:

– Аккуратнее. Некоторые здесь спят. Чего и тебе советуют.

Но Ринке не стал ложиться. Он вытащил из-за тюков с грузом свой походный мешок, присел на ближайший из них и достал записную книжку в черном кожаном переплете и эльфийское стило. Изящный инструмент был мечтой любого школьника – он не оставлял клякс даже в самых неумелых руках и не нуждался в чернилах. Пристроив книжицу на колене, Ринке черкнул пару строк и глубоко задумался. Лайруксал наблюдал за ним сквозь ресницы.

– Стихи о прекрасной ведьме? – осведомился Лайруксал. – Помни, что к слову «любовь» в мандречи есть только одна рифма – «кровь».

– Я не силен в комбинировании ударных и безударных слогов, никогда этим не занимался и вряд ли займусь, – отмахнулся Ринке. – Но все комбинации графиков движения на дороге помню наизусть. Мы сейчас чуть не наехали на шнейка. Я записал время и дату его появления, только и всего.

Лайруксал резко сел. Одеяло свалилось на дощатый пол фургона.

– Надеюсь, вы не прикончили его? – воскликнул сидх.

– Успокойся, конечно же нет. Почему он здесь? – задумчиво спросил Ринке. – Так далеко от холмов… Они ведь никогда из них не выходят!

– Он ведь живой, наш лес, – сказал Лайруксал. – Зря вы относитесь к его обитателям как к механическим куклам, каждая из которых двигается по строго заданной траектории в назначенное время.

– Помолчи, друид, – поморщился Ринке. – Я эти песни уже слышал много раз. Если бы не таблицы графиков, по Железному Лесу сейчас ходили бы только эти механические куклы. А графики, позволь тебе напомнить, написаны кровью. Моих и твоих родичей.

Лайруксал поджал губы. Ринке закрыл записную книжку, убрал ее в мешок. Сидх растянулся на тюке, сунул под голову мешок и заворочался.

– Кто бы мог подумать, что спать на золоте вовсе не так уж приятно, – со смешком сказал Ринке. – Лайруксал, дай одеяло.

Друид молча подал ему одеяло. В центре дешевая шерсть была обезображена выцветшим штампом Армии Мандры. Ринке расправил одеяло, натянул его на себя и закрыл глаза.

Мерно стучали колеса. По полотняному верху фургона плыла причудливая сеть теней.

– И как ты себе объясняешь появление здесь шнейка? – спросил друид.

– Или начался новый цикл, что вряд ли, – ответил Ринке, не открывая глаз. – Все возможные циклы давно изучены… Или Черный Камень сошел с ума от старости, что более вероятно. Ему ведь больше восьми веков.

– Я вижу, тебя пугает подобное предположение, – нервно усмехнулся Лайруксал.

Ринке глянул на друида в упор:

– А тебя – нет?

Гёса поворошил палкой в костре. К зеленому мосту ветвей над головами путешественников взметнулся сноп искр. Экен покосился на сидевшего напротив Ринке и спросил:

– Можно так? Не набегут тролли?

Сидх заулыбался и отрицательно покачал головой. После ужина Арга сказал, что сейчас Ринке объяснит всем правила поведения в лесу. Правил оказалось немного: не отходить от каравана. Ни вперед, в разведку, ни назад. С дороги сходить только вместе с проводниками. И, наконец, не шуметь. Гёса еще тогда сказал, что поход очень напоминает ему перегон по этапу, путешествие при движущейся тюрьме. После ужина охрана каравана разошлась – кто на посты, кто отдыхать, кто набираться сил перед ночным дежурством. У костра кроме проводника и наемника остались только Карина с Зариной. Старшая крыла сидела на походном матерчатом стульчике, который прошел с хозяйкой всю гражданскую войну. Ринке лежал на земле рядом с мандреченкой, завернувшись в плащ, и курил трубку. Гёса с Зариной расположились с другой стороны костра и пекли в углях картошку.