Лес священного камня - [66]

Сегодня полнолуние. Главы семейств собрались у Банга Беременного. Каждый принес небольшой сверток «древесных листьев».

Хозяин дома вынес янг дам с пивом, а рядом поставил плетеную веялку с рнутами. Тут же он разложил принесенные ему свертки с листьями. Вскоре комната наполнилась гостями. В их числе были еще два «священных человека» — Бап Тян и Крэнг-Джоонг. Банг Беременный перерезал цыпленку горло над вьетнамской пиалой с пивной бардой и передал трубочку Бап Тяну, а пиалу — Крэнг-Джоонгу. Молился он один. Но вот пришел Банг Олень, «священный человек» из Пхи Ко. Он присоединился к своим «коллегам» у веялки. Все четверо совершили помазание священных плашек для добывания огня и листьев, вознося при этом моление:

Поглоти все, о пламя, до кругляков,

Поглоти все растущее от листьев до стволов,

Я повторяю то, что делали предки встарь,

Я повторяю то, что велела праматерь,

Я повторяю то, что делали пращуры.

Огонь от рнутов, меня научили вздувать его,

Вот я и вздуваю его.

Огонь рноха, меня научили разжигать его,

Вот я и разжигаю его.

Гру, дитя колдуна, меня научил его высекать,

Вот я и высекаю его.

Я срубаю детище равнины, как то делали предки,

Я валю дитя дерева, как то делали предки.

Я свожу лес и заросли кустов, как то делали предки.

Бап Тян произносит заклинание, чтобы куски бамбука упали в благоприятном положении

Бап Тян, не переставая молиться, передал трубочку Бангу Оленю, который погрузил гут в маленький кувшин без горлышка. После моления все встали, Банг Беременный сел перед кувшином и начал пить. Бап Тян произнес длинную речь. Сначала он уговаривал жителей деревни не ссориться, не браниться, не драться, а под конец обещал завершить торжественный обряд сжигания леса выступлением оркестра гонгов, после которого все отправятся в соседнее селение покупать буйволов, чтобы отметить праздник обрабатываемой земли (ньыт донг). Его шурин Крэнг-Джоонг внес кое-какие уточнения и сам стал рассказывать, как будут покупать буйволов для ньыт донг. В это время Бап Тян сел у кувшина, что, впрочем, пе мешало ему говорить, не умолкая ни на минуту. Он уступил свое место Крэнг-Джоонгу, а тот, отпив сколько надо, передал гут мне. Я, не желая пить, хотел по обыкновению предложить трубочку кому-нибудь из гостей, но мне сказали: «Вэнг! табу!» Так я узнал, что сегодня каждый должен пить сам, иначе олени, дикие кабаны и слоны набросятся на новое поле и сожрут весь падди. Завтра к этому запрету добавится еще один: пить стоя. Кроме того, по-прежнему будет запрещен приход в деревню чужаков. Деревню даже окружат веревочным кордоном. Хозяину сжигаемого леса и трем «священным людям леса и деревни» до послезавтрашнего утра запрещено купаться.

После меня пил Банг Олень, а за ним по очереди все главы семей из Сар Лука.

Крохотного цыпленка, принесенного в жертву, разделили между четырьмя «священными людьми». Разговор не клеился. Кувшин, и к тому же небольшой, был один, от завтрашнего дня зависело будущее урожая, поэтому все рано разошлись по домам.

15 марта.

Рано утром Боонг Помощник с двумя мужчинами воткнул на «французской» тропе указатели, принесенные вчера с Озерного поста. Без четверти восемь утра весь Сар Лук высыпал на тропу, ведущую к полю. На полдороге от него и деревни, в бамбуковой роще, выбрали место для совершения обряда. Мужчины быстро расчистили площадку размером двадцать метров на десять. Двое парней принесли барабан, подвешенный на бамбуковой палке, и соорудили для нее упор: на два вбитых вертикально кола положили перекладину, а концы кольев и перекладины разлохматили наподобие султанов. Дрым-Кранг, дочь Банга Беременного, принесла молотилку для клевера и поставила рядом с веялкой, где лежали рнуты, плашки для добывания огня, у подножия длинного бамбукового шеста длэй, на согнутой верхушке которого была подвешена рыба из вчерашнего улова. «Священный человек рнутов» вынул плашки из корзины и положил в веялку вместе с паклей, махрами бамбука, маисовым листом, в который было завернуто немного пивной барды. Каждая семья принесла огромную калебасу либо янг кэ — некое подобие кувшина без горлышка, но меньшего размера, чем янг дам — с рнэмом.

В самом начале ритуала молодые люди наполнили все сосуды и перекачали в котелок спиртное, взятое только из калебас.

В девять часов Банг Беременный перерезал горло крохотному цыпленку над пивной бардой, принесенной в маисовом листе. Он положил его в веялку, и трое «священных людей» вместе с Мхо-Лангом, которого пригласили в качестве посредника, приступили к обряду помазания содержимого веялки. Стволы (длэй) бамбука (пол длэй) длиной метр раскололи надвое и помазали наравне с прочими предметами. Бап Тян взял обе половины одного длэя и бросил над веялкой, молясь, чтобы он упал удачно, но бамбук принял неблагоприятное положение. Бап Тян несколько раз повторил обряд. Желая придать своему заклинанию большую убедительность, он перечислил имена отсутствующих (в частности, Tpÿ, начальника кантона, еще позавчера ушедшего в Рьоонг). Но вот просьбы Бап Тяна увенчались успехом. Он положил на рнут половину ствола бамбука, которая упала на плоскость среза