Лесь с Ильинки-улицы - [15]

Лесь, признаться, струхнул – подпрыгнул на месте, испуганно оборачиваясь к соседу. Тот удивлённо разглядывал Леся, Лесь – его.

– Э… Здрасте.

– Привет. А я-то думал, кто это к Вере Семённе звонит… А это наш пропащий появился. Как жизнь? Да не звони, нет её, она к внукам уехала ещё вчера…

Лесь, не сводя глаз с дяди Игоря, медленно опустил руку. По привычке скинул рюкзак с плеча – это движение стало для него таким естественным, что едва ли мальчик вообще сейчас подумал, что тянется к пистолету. Просто так, это было уже рефлекторно. Этот, как его… условный рефлекс.

Дядя Игорь ничего не заметил. Хлопнул вдруг себя по лбу ладонью, вспомнив что-то, и радостно сообщил:

– Совсем забыл! У меня для тебя кое-что есть.

– Что? – настороженно спросил Лесь.

– Да заходи, заходи, – дядя Игорь уже исчез в квартире. Голос доносился откуда-то из её глубины, плавно перемещаясь туда-сюда: – Сейчас, найду, куда положил… Да разувайся, чего на пороге мнёшься.

Лесь медлил. Он не хотел ни с кем здесь сталкиваться, кроме Веры Семёновны, которой доверял. То есть дяде Игорю он тоже доверял, но такое нарушение планов Лесю не нравилось… Поэтому мальчик остался стоять на пороге, с демонстративным интересом разглядывая висящую на плечиках форму охранника. Дядя Игорь перебирал какие-то бумаги, изредка поглядывая на Леся, а тот, в свою очередь, тщательно скрывал беспокойство, и выдавало его только то, что он нервно теребил молнию на рюкзаке. Да и то выдать это могло разве что тому, кто знал, что именно в этом рюкзаке лежит.

Нет, определённо что-то тут было не то. Дядя Игорь никогда не был таким разговорчивым и радушным – до этого момента Лесь вообще никогда не бывал в его квартире и почти не разговаривал с ним…

Поэтому когда сосед снова появился в коридоре и целеустремлённо направился к столику с телефоном, а потом начал рыться в толстой записной книжке, нервы Леся не выдержали, и, стоило дяде Игорю на секунду отвернуться, мальчишка пулей вылетел из квартиры, пронёсся по лестнице и спустя считанные мгновенья уже был на улице, стоял, восстанавливая дыхание, прижавшись к стене дома, так, чтобы дядя Игорь, если выглянет сейчас вдруг на улицу, не увидел его.

Действительно, вскоре над его головой хлопнуло открывающееся окно. Лесь с бешено колотящимся сердцем застыл, медленно считая про себя до десяти и обратно. Подождал. Окно закрылось, и мальчик осторожно двинулся вдоль дома, прочь.

Здесь в ближайшие дни он больше не появится, это ясно.

… А Игорь, растерянно сжимая белый конверт с казанской маркой в руке, стоял посреди комнаты и пытался понять, что это было.

И что же всё-таки случилось с соседкой и её сыном. Вера Семёновна отдала Игорю конверт вчера перед отъездом и попросила передать Алексею, когда тот появится. Появился… но исчез столь стремительно, что в голову закрадывалось подозрение: к тётке ли переехал мальчишка, пока мать в больнице, или у него какие проблемы случились?..

Но, ясное дело, ничего определённого Игорь предположить не мог, поэтому просто положил конверт на столик рядом с телефоном и пошёл ставить чайник.

… Лесь переждал какое-то время и уже хотел неторопливо, не привлекая ничьего внимания, тронуться скоренько (но – неторопливо!) в сторону метро: ставить эксперименты и испытывать судьбу вблизи от дома расхотелось, – но тут к дому подъехал чёрный автомобиль. Парковаться не стал, а остановился посреди переулка.

Вот этого Лесь, и без того изрядно напуганный и напряжённый, уже выдержать не смог. Словно перепуганный заяц он стремглав бросился прочь, птицей перелетел через заборчик, через клумбу, через ещё один заборчик и понёсся так, что пятки горели. Казалось, подошвы у кед скоро задымятся…

Кажется, за ним кто-то бежал. А может, и нет, может, это сердце столь оглушительно колотилось в горле, мешая дышать. Где-то далеко над домами ­– еле уловимая вспышка молнии. Громыхнуло, Лесь на мгновенье присел, потом снова побежал, всё вперёд и вперёд. Он вылетел на тротуар улицы и, не замедляя хода, бросился через дорогу, рывками, увиливая от рассерженных машин. Кто-то в спину крикнул ему, что он псих. Лесь, если бы мог в этот момент связно думать, с этим бы согласился.

Снова громыхнуло, уже ближе. Лесь бежал, задыхаясь, до боли вколачивая ноги в асфальт…

Привёл его в себя начавшийся дождь. Первые капли Лесь не заметил, только сбавил шаг, потому что дышать было уже невозможно, каждую порцию воздуха приходилось с силой загонять в лёгкие. А потом вдруг почувствовал, как на горящую щёку упала большая холодная капля. А потом другая – на голую руку. И ещё одна, и ещё, всё чаще и чаще. Лесь остановился, задрал голову и некоторое время просто бездумно стоял, подставляя горячее лицо дождю.

Вода скапливалась и стекала за шиворот. Сверкнула молния – и секунд через пять прокатился над домами гром. Это окончательно прочистило мозги, и Лесь осмотрелся, пытаясь сообразить, где находится, и вспоминая, где бежал.

Панфёрова, дворы, гаражи, снова дворы, дома-дома-дома, выскальзывающий из-под ног асфальт, Гарибальди – две улочки и зажатый между ними вытянутый клочок парка… Лесь потряс головой, возвращаясь в реальность.