Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка… - [68]
— Значит, вы согласны разделять все мои напасти? Мой несносный характер, вздорный нрав, муки творчества?
Щербатова ответила твердо:
— Да.
И посмотрела на него с умилением.
— Я тебя люблю, Миша.
Он схватил ее за руку.
— Я тебя обожаю, Мэри!
Михаил хотел поцеловать ее, но в этот момент рядом прозвучал голос:
— Что вы позволяете себе, сударь?
Это было сказано по-французски.
Оба вздрогнули и оглянулись: рядом с их столом стоял де Барант. Сын французского посланника продолжил:
— Уберите руки от мадам.
Михаил, продолжая сжимать ладонь Щербатовой, медленно поднялся.
— Кто вы такой, сударь, чтобы мне указывать?
— Я — ваш счастливый соперник.
— Мой счастливый соперник? — поэт рассмеялся. — Перед вашим приходом мы с княгиней объяснились и решили сочетаться узами законного брака.
— Вот как? — усмехнулся француз. — Но вчера Мария обещала выйти за меня.
Лермонтов взглянул на Щербатову. Та пролепетала:
— Это ложь. Ничего подобного не было и в помине.
Отпустив ее руку, он проговорил:
— Сударь, вы лжец и негодяй.
Де Барант насмешливо ответил:
— Если вы не трус и рискнете нарушить запрет царя на дуэли, можете принять мой вызов.
— Я его принимаю.
— В таком случае ждите моего секунданта.
— А вы — моего.
Они коротко раскланялись, и Эрнест удалился. Поэт с пылающими щеками медленно опустился на стул.
Мария прошептала:
— Боже, что вы наделали?
Глядя мимо нее, он отрезал:
— Ничего. Просто защитил вашу честь.
— Честь моя не запятнана, и ее защищать не надо. Поединок не должен состояться.
— Нет, теперь непременно состоится. Я не упущу случая, чтобы продырявить этого мерзавца.
— Я вам не позволю.
— Как сие возможно?
— Заявлю властям, и вас обоих арестуют.
— Донесете?
— Да.
— В результате его вышлют из России, а меня сошлют на Кавказ. Вы хотите этого?
— Нет, конечно.
— Тогда вы обязаны хранить молчание.
— Господи, да как же? — Она заломила руки. — Знать, что вы стреляетесь и, возможно, в итоге кто-то будет убит? Да еще из-за меня?!
Михаил криво улыбнулся.
— Вы за кого тревожитесь больше — за него, за меня или за себя?
— За всех.
— Хорошо, я обещаю, что буду стрелять в воздух. Если вы убедите в том же де Баранта, то никто не умрет.
— Клянусь.
— Что ж, договорились.
Он поднялся — совершенно спокойный и благодушный, словно сложившаяся ситуация ему нравилась. Вежливо кивнул, щелкнув каблуками, и спросил беззаботно:
— Я надеюсь, вы подарите мне тур вальса?
— Вальса? — она тоже поднялась и смотрела на него изумленно. — Вы способны танцевать после происшедшего?
— А что такое случилось? Мэри, бросьте переживать: мне еще отмерено, думаю, лет шесть. Так что все в порядке. Будем сегодня веселиться.
Щербатова прижала пальцы к вискам, словно пытаясь справиться с головной болью.
— Нет, не могу. У меня сердце не на месте.
— Ничего не будет, поверьте. Пойдемте, музыка играет.
— Нет, нет, Михаил Юрьевич. Я поеду домой.
— Вы меня бросаете?
— Я вас не бросаю, но и быть здесь сегодня более не могу.
— А еще говорили, что любите меня.
— Да, люблю, люблю, к сожалению.
— Отчего же «к сожалению»?
— Оттого, что это невыносимо! — И провожаемая любопытными взглядами, она вышла из буфетной.
Лермонтов постоял, покачался с каблука на носок и обратно, крякнул, подошел к стойке и спросил у буфетчика:
— А что, любезный, водка у тебя есть?
— Никак нет, ваше высокородие, крепче лафита ничего не велено подавать.
— Ну, налей лафиту, черт с тобой.
Он выпил рюмку, отщипнул виноградинку и пошел пригласить кого-нибудь на танец. Никакого волнения не испытывал. Ощущал себя человеком, после долгих размышлений и сомнений принявшим, наконец, единственно правильное решение.
Своим секундантом Лермонтов, разумеется, выбрал Монго. А кого же еще? Родственник, самый близкий друг. На него можно положиться и в бою, и в делах амурных. Тот, узнав причину дуэли, поддержал поэта по всем пунктам: а) Щербатова — хорошая партия, станет верной женой и отличной матерью будущим детишкам; б) де Барант — подлец, и его надо если не убить, то примерно постращать, пусть обделается во время дуэли.
Встретились с секундантом Эрнеста — им оказался виконт д’Англес: испанец, но французский подданный, он приехал в Россию с биологической экспедицией (изучение редких растений и насекомых). Виконт заявил, что поскольку его подопечный — обиженная сторона, то ему и следует выбирать оружие; таковым должны быть шпаги. Монго вступил в пререкания, но поручик осадил друга — шпаги так шпаги, это все равно, впрочем, пистолеты тоже надо взять.
— Назначайте время и место, — предложил д’Англес.
— Завтра в полдень, на Парголовской дороге за Черной речкой, — сказал Лермонтов.
У Столыпина вытянулось лицо.
— Ты сошел с ума?
— Что тебя смущает?
— Черная речка — там убили Пушкина.
— Именно поэтому. Отомщу французам.
Но приятель не согласился.
— Роковое место. Я бы не стал рисковать.
— Ерунда, оставим мистику. — Он кивнул виконту. — Вы не против, Рауль?
Тот пожал плечами.
— Мне, признаться, все равно. Я вообще не люблю дуэлей. Но коль скоро сын моего старинного друга де Баранта попросил меня об этой услуге, я не мог ему отказать. Будем ждать вас завтра там, где вы сказали.
— Мы не опоздаем.
Когда испано-француз удалился, друзья заказали шампанского и поехали к девочкам…
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
В сборник вошли рассказы:ПеснярыМоя прекрасная ледиМарианнаПерепискаРазбегПоворотФорс-мажорЧудо на переносицеМеханическая свахаКак мне покупали штаныОрешки в сахареГастрольные страстиЗвезда экранаТолько две, только две зимыКиноафиша месяцаЕще раз про любовьОтель «У Подвыпившего Криминалиста»Пальпация доктора КоробковаИ за руку — цап!Злоумышленник.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
Великая эпоха Екатерины П. Время появления на исторической сцене таких фигур, как Ломоносов, Суворов, Кутузов, Разумовский, Бецкой, Потемкин, Строганов. Но ни один из них не смог бы оказаться по-настоящему полезным России, если бы этих людей не ценила и не поощряла императрица Екатерина. Пожалуй, именно в этом был её главный талант — выбирать способных людей и предоставлять им поле для деятельности. Однако, несмотря на весь её ум, Екатерину нельзя сравнить с царем Соломоном на троне: когда она вмешивалась в судьбу подданных, особенно в делах сердечных, то порой вела себя не слишком мудро.
Многие считают, будто перестройка сделала большинство советских людей несчастными. Будто в СССР хоть и не было нынешних свобод и товаров, но простому человеку жилось легче.В доказательство обратного, я поведаю вам одну любопытную историю…
Судьбу юного Саши приняли близко к сердцу две сестры-дворянки и решили дать ему шанс преуспеть в жизни. Сделать это непросто: столько тайн переплелось в жизни его отца, крепостного художника Григория Сороки. Все главные герои повести — реальные исторические лица.
В этом романе читателю откроется объемная, наиболее полная и точная картина колымских и частично сибирских лагерей военных и первых послевоенных лет. Автор романа — просвещенный европеец, австриец, случайно попавший в гулаговский котел, не испытывая терзаний от утраты советских идеалов, чувствует себя в нем летописцем, объективным свидетелем. Не проходя мимо страданий, он, по натуре оптимист и романтик, старается поведать читателю не только то, как люди в лагере погибали, но и как они выживали. Не зря отмечает Кресс в своем повествовании «дух швейкиады» — светлые интонации юмора роднят «Зекамерон» с «Декамероном», и в то же время в перекличке этих двух названий звучит горчайший сарказм, напоминание о трагическом контрасте эпохи Ренессанса и жестокого XX века.
Литературный портрет знаменитого норвежского писателя Юхана Боргена с точки зрения советского писателя.
Перед вами дневники и воспоминания Нины Васильевны Соболевой — представительницы первого поколения советской интеллигенции. Под протокольно-анкетным названием "Год рождение тысяча девятьсот двадцать третий" скрывается огромный пласт жизни миллионов обычных советских людей. Полные радостных надежд довоенные школьные годы в Ленинграде, страшный блокадный год, небольшая передышка от голода и обстрелов в эвакуации и — арест как жены "врага народа". Одиночка в тюрьме НКВД, унижения, издевательства, лагеря — всё это автор и ее муж прошли параллельно, долго ничего не зная друг о друге и встретившись только через два десятка лет.
Эта книга о Леопольде Антоновиче Сулержицком (1872–1916) — общественном и театральном деятеле, режиссере, который больше известен как помощник К. С. Станиславского по преподаванию и популяризации его системы. Он был близок с Л. Н. Толстым, А. П. Чеховым, М. Горьким, со многими актерами и деятелями театра.Не имеющий театрального образования, «Сулер», как его все называли, отдал свою жизнь театру, осуществляя находки Станиславского и соотнося их с возможностями актеров и каждого спектакля. Он один из организаторов и руководителей 1-й Студии Московского Художественного театра.Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей театра.
Гэта кніга складаецца з артыкулаў "нефармальнага" кшталту, якія друкаваліся ў розных сродках масавай інфармацыі. У розны час гэтыя людзі працавалі ў нашай краіне ў якасці замежных дыпламатаў. Лёсы іх склаліся па-рознаму. Нехта працуе ў іншых дзяржавах. Нехта ўжо выйшаў на пенсію. Нехта вярнуўся ў Беларусь у новай якасці. Аднак усіх яднае адно — гэта сапраўдныя сябры Беларусі. На момант размовы з імі не ўсе ведалі беларускую мову дасканала і саромеліся на ёй размаўляць, таму пераважная большасць артыкулаў напісана на рускай мове, аднак тэндэнцыя вывучаць мову той краіны, у якой яны працуюць, не толькі дамінавала, але і стала абавязковым складнікам прафесійнага жыцця замежных дыпламатаў.
Самая тонкая, самая нежная, самая ранимая и самая жесткая женщина во всей мировой истории — это Марина Цветаева. Гениальный ребенок из хорошей семьи, учеба в Европе, ранние стихи. В 1911 году Цветаева знакомится с Сергеем Эфроном и выходит за него замуж. Какая необычная, яркая, всепонимающая любовь.Но проходит три года, и Марина встречает поэтессу Софию Парное. Их отношения длились также в течение трех лет. Цветаева возвращается к мужу Сергею Эфрону, пережив «первую катастрофу в своей жизни». А потом — эмиграция, заговор, нищета, болезни, возвращение, самоубийство…История Цветаевой, история ее любви — это история конца Той России.
«Фанечка у нас не красавица, да еще и заикается. Бедная девочка». Так в детстве отец говорил об актрисе, которую английская энциклопедия включит в десятку самых выдающихся служительниц мельпомены XX века. Но это будет позже, как позже будет всесоюзная слава, любовь миллионов, фразы, которые цитируют по сей день, и… невероятное одиночество. «Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник». У нее появляются знакомые молодые люди, но Фаина к ним безразлична. Настоящим другом Фаины становится актриса Павла Вульф.
Говорят, великий и ужасный Иван Грозный хвастался, что растлил тысячу дев. Официально считается, что у него было несколько десятков наложниц и 7 жен. По слухам, Марфа Собакина отравлена, Василиса Мелентьева закопана заживо, а Мария Долгорукая утоплена. Причина смерти Анастасии Романовой до сих пор загадка.Ну что ж, перед нами — образ «Синей Бороды», безумного тирана и кровавого маньяка! Но не все так просто. Большинство очевидцев утверждали, что Иван IV — благородный и великодушный человек, обладающий приятной внешностью и чарующим голосом.
В книге показаны не самые красивые эпизоды из жизни таких признанных гениев, как Моцарт, Наполеон Бонапарт, Чайковский, Эйнштейн и др. Всех их можно осуждать или, напротив, оправдывать, превозносить или ниспровергать, но знать правду необходимо, потому что только это знание помогает лучше понять Величие и природу гениальности. Оборотная сторона личной жизни великих людей в новой книге из серии-бестселлера «Кумиры. Истории великой любви».