Лепестки на ветру - [49]

Не проходило ни дня, чтобы я не ожидала встретить свою мать на улицах Грингленна или в магазинах. Я смотрела на каждую встречную блондинку. Ища ее, я заходила в дорогие магазины. Высокомерные продавцы подходили ко мне и спрашивали, чем они могут помочь. Конечно, они не могли мне помочь. Я искала свою мать, а на вешалке она не висела. Но она была в городе! Я узнала об этом из светской колонки. Я могла встретиться с ней в любой день!

Однажды солнечным воскресным днем я бежала исполнить поручение мадам Мариши, когда вдруг заметила впереди мужчину и женщину, таких знакомых, что у меня чуть сердце не остановилось. Это были они! То, что я увидела ее, так небрежно идущую рядом с ним, наслаждающуюся жизнью, повергло меня в панику! Ком подкатил к горлу. Я осмелилась приблизиться и пристроилась прямо за ними. Если она обернется и увидит меня, что я буду делать? Плюну ей в лицо? Да, я мечтала об этом. Я могла бы поставить ей подножку и посмотреть, как она грохнется, потеряв все свое достоинство. Это было бы прелестно. Но я не делала ничего, только дрожала, прислушиваясь к их разговору.

Ее голос был таким нежным и мягким, таким воспитанным и благородным. Я поразилась, какая она до сих пор стройная, какие у нее прекрасные волосы, ниспадающие мягкой волной. Когда она опять повернулась, чтобы что-то сказать своему спутнику, я увидела ее профиль. Я вздохнула. О господи, моя мать в дорогом розовом костюме. Красавица-мать, которую я так любила. Мать-убийца, которая по-прежнему может взять мое сердце и выжать его досуха, потому что я когда-то так ее любила и так ей доверяла; и где-то в глубине меня жила маленькая, как Кэрри, девочка, все еще мечтавшая о матери, которую можно любить. Почему, мама? Почему ты любишь деньги больше собственных детей?

Я подавила рыдание, так как она могла бы услышать меня. Чувства мои вышли из-под моего контроля. Я хотела подойти к ней и бросить ей в лицо обвинения прямо перед ее мужем, поразить его и заставить ужаснуться ее. А еще мне хотелось броситься к ней на шею, назвать ее по имени и умолять, чтобы она снова меня полюбила. Но все эти чувства захлестнуло волной презрения и жажды мести. Я не заговорила с ней, ведь я еще не была ни богатой, ни знаменитой. Во мне не было ничего особенного, а она все еще была знаменитой красавицей. Она была одной из самых богатых женщин в округе и одной из самых удачливых.

В тот день я осмелилась на многое, но они не обернулись и меня не увидели. Моя мать была не из тех, кто оборачивается на улице или рассматривает прохожих. Она привыкла к тому, что это на нее все бросают восторженные взгляды. Королевой среди простолюдинов шла она по улице, как будто вокруг не было никого, кроме нее и ее молодого мужа. Насмотревшись вдоволь на нее, я перевела взгляд на ее мужа и стала упиваться его особой, хищной мужской красотой. У него уже не было пышных усов. Его темные волосы были гладко зачесаны назад и модно подстрижены. Он был немного похож на Джулиана.

Слова, которыми перебрасывались моя мать и ее муж, о многом мне не сказали. Они обсуждали, в какой ресторан пойдут ужинать и не считает ли он, что мебель, которую они купили сегодня днем, лучше было покупать в Нью-Йорке.

– Я в восторге от дивана, что мы купили, – сказала она голосом, вернувшим меня в детство. – Он напоминает тот, который я купила прямо перед тем, как погиб Крис.

О да. Тот диван стоил две с половиной тысячи долларов и был совершенно необходим в одном из углов гостиной. Потом на шоссе погиб папа, и все, что было неоплачено, пришлось возвращать, и диван тоже.

Я шла за ними следом, решив, что судьбе решать, заметят они меня или нет. Все равно они здесь и живут в доме Барта Уинслоу. Я тащилась за ними, и меня переполняли мысли о мести, я презирала маму, восхищалась Бартом и думала, как бы ее побольнее ударить. Неужели я трусила? Я не делала ничего, абсолютно ничего! Злясь сама на себя, я помчалась домой и уставилась в зеркало. Я ненавидела собственную внешность, ведь я так была на нее похожа! Провались она пропадом! Я схватила тяжелое пресс-папье с маленького столика, купленного мне Полом, и запустила им в зеркало. «Вот, мамочка! Теперь ты разбилась на куски! Тебя нет, нет, нет!» Потом я долго плакала, а через несколько дней пришел рабочий и заменил зеркало. Дура, вот кто я была, жалкая дура. На это пришлось потратить деньги, которые я отложила на подарок Полу ко дню рождения. Ему исполнялось сорок два.

Но настанет день, и я ей отплачу. Причем так, что меня это не заденет. Это будет больше, чем разбитое зеркало, гораздо, гораздо больше.

Подарок ко дню рождения

Обязанности врача и сами пациенты порушили множество моих планов. В тот знаменательный день я пропустила балетный класс и сразу после школы помчалась домой. Хенни я застала на кухне, она трудилась над ужином, меню которого было составлено мной и состояло из любимых блюд Пола. Мясо по-креольски с креветками, крабами, рисом, зеленым перцем, луком и грибами – столько всего, что я замаялась отмеривать чайные ложки того и этого. Потом грибы и овощи надо было тушить. Вряд ли я еще раз согласилась бы готовить такое затейливое блюдо.