Леопард на солнце - [3]
По дороге в больницу Нандо Барраган рассказывает светловолосой женщине одну мрачную историю, а раны у него кровоточат все сильнее при каждом скачке машины скорой помощи на разбитом асфальте дороги. Или ему только кажется, что он рассказывает, а на самом деле его бормотание – только обрывочный бред, смысла которого она не понимает, но угадывает.
В ушах у Нандо стоит безумный вой сирены, а санитар тем временем приступает к нему с бинтами и переливанием, накладывает жгуты. Лежа на тряских носилках, находясь между жизнью и смертью, Нандо изо всех сил старается не сводить глаз со склоненного над ним лица Милены, по которому пробегают красноватые тени от крутящейся лампочки на крыше машины. Жизнь готова его покинуть без сожаления и без печали, и его охватывает приступ словоизвержения, неостановимого, как кровь из ран. Он испытывает неотступную потребность рассказать о сокровенном, захлебывается словами, язык его не знает удержу, словно у пьяного, словно у сплетницы кумушки. Он хочет вырвать из души скверные воспоминания, как вырывают гнилой зуб, хочет освободиться от вины и от угрызений совести и исповедуется Милене, святой Милене Невероятной и Недостижимой, благой исповеднице в мантии и митре из красных теней.
– Не оставляй меня одного, Милена, не оставляй меня умирать одного. В смертный час защити меня. Дай мне отпущение, отпусти грехи мои, Милена. Умасти меня святым миром. Не дай мне умереть.
История, которую Нандо рассказывает Милене во время той бредовой поездки в машине скорой помощи, начинается в городке посреди пустыни, на улице, по которой ветер гонит тучи пыли.
Нандо, двадцатью годами моложе, чем теперь, шагает по этой улице обнаженный. Он большой, неуклюжий, желтый и голый, если не считать набедренной повязки индейцев сьерры, темных очков «Рэй-Бэн», скрывающих его глаза, да ремня на поясе, где болтается старый кольт «Кабальо».
– Это тот же пистолет, что у него был всю жизнь?
– Тот же самый. Только в ту пору его рукоятка еще не была оправлена в слоновую кость, и не было серебряных пуль с инициалами.
Нандо – грузный парень, куда крупнее среднего, он движется по пыльной улице кинг-конговскими шагами враскачку. Щербины на коже лица у него еще не зарубцевались: ненасытные прыщи, вскипая сплошной сыпью, покрывают его шею и щеки.
Позади него, пытаясь не отставать, рысит юноша того же возраста, не такой громоздкий и с фигурой поизящней, оливково-зеленый, с застенчивым взглядом глубоко посаженных глаз, расположенных вплотную к заостренному носу. Заметно фамильное сходство молодых людей. Одна и та же линия профиля, одинаковая манера наклонять голову, покачивать торсом при ходьбе, произносить «эр» и «эс» – все и ничего, они разные, но одинаковые.
Это двоюродный брат Нандо, Адриано Монсальве. Друг, товарищ во всех делах, правая рука. Плоть от плоти. Адриано задыхается под грудой одежды: на нем темный суконный костюм-тройка; двубортный, с широкими лацканами, пиджак висит, как на вешалке, брюки – клеш, негнущиеся манжеты с запонками, галстук в крапинку, на ногах носки и башмаки на платформе, из кармана пиджака торчит платочек. Ему душно, все ему велико, все трет, потому что все вещи не его. Одежду ему одолжил Нандо для первой в жизни поездки в столицу, где он должен наладить связи для сбыта контрабандных сигарет «Мальборо».
– Нандо, не подходит мне эта одежда.
– Потерпи. Потом купишь себе, какую захочешь.
– Нандо, мне в ней душно.
– Говорю тебе, потерпи. Там ведь холодно.
– У меня кретинский вид.
– Там это будет то, что надо.
– Бабушка говорит, дурная примета – надевать чужую одежду, потому что чужая судьба на тебя перейдет.
– Бабушкины сказки.
Двое парней вместе доходят до конторы «Золотой кондор» – автобусной компании, чьи машины делают рейсы в столицу – и покупают билет на шестичасовой вечерний автобус. Теперь еще только три часа, и они располагаются ждать на углу. Нандо, огромный голый кроманьонец, неподвижно усаживается на самом солнце, Адриано, истекая потом под толстым сукном, ищет убежища в тени, под козырьком крыши.
По пустынной улице, вздымая копытами тучи сухой земли, проходит вереница мулов – в нарядных сбруях, украшенных пестрыми кисточками, седые от пыли, они напоминают Рождественские деревья в конце января. Двоюродные братья глотают пыль, сплевывают слюну кофейного цвета и перебирают в памяти лавки, которые в этот час еще закрыты. Адриано вытаскивает бумажку с номером телефона, по которому он должен позвонить в столице, и шариковой ручкой записывает его еще и на руке, на случай, если бумажка потеряется.
Братья занялись контрабандой вопреки давней традиции: до сих пор их семьи, Барраганы и Монсальве, жили в пустыне, меняя овец и ягнят на все необходимое. От начала своей истории они селились вместе в бесплодном краю, где недра земли богаты месторождениями газа, а на поверхности – третичные отложения и соляные холмы, где дуют доисторические ветры, а истощенная жизнь сочится по капле. Они с трудом забирали у камней воду, у коз – молоко, а коз вырывали из лап ягуара. Два ранчо стояли одно подле другого, и вокруг лежали одни лишь пески да голая земля. Поскольку оба семейства принадлежали к консерваторам, политических разногласий между ними не бывало.
В одном из отдаленных районов колумбийской столицы под библейским названием Галилея вдруг объявился ангел. Самый настоящий ангел. И не когда-то давно, а в наши дни. Как и положено, он был несказанно красив, нес на себе печать тайны и творил чудеса. Толпы паломников спешили в Галилею, мечтая увидеть ангела и рассказать ему о своих бедах. Туда же посылают и журналистку из популярного глянцевого журнала, чтобы она сделала репортаж обо всех этих сенсационных событиях. Она соглашается с большой неохотой, словно предчувствуя, что судьба ее отныне круто переменится.Лаура Рестрепо — колумбийская писательница, журналистка, ее романы удостоены ряда престижных премий и переведены на многие языки.
Вы верите в судьбу? Говорят, что судьба — это череда случайностей. Его зовут Женя. Он мечтает стать писателем, но понятия не имеет, о чем может быть его роман. Ее зовут Майя, и она все еще не понимает, чего хочет от жизни, но именно ей суждено стать героиней Жениной книги. Кто она такая? Это главная загадка, которую придется разгадать юному писателю. Невозможная девушка? Вольная птица? Простая сумасшедшая?
Действие романа «Дети Розы» известной английской писательницы, поэтессы, переводчицы русской поэзии Элейн Файнстайн происходит в 1970 году. Но героям романа, Алексу Мендесу и его бывшей жене Ляльке, бежавшим из Польши, не дает покоя память о Холокосте. Алекс хочет понять природу зла и читает Маймонида. Лялька запрещает себе вспоминать о Холокосте. Меж тем в жизнь Алекса вторгаются английские аристократы: Ли Уолш и ее любовник Джо Лейси. Для них, детей молодежной революции 1968, Холокост ничего не значит, их волнует лишь положение стран третьего мира и борьба с буржуазией.
Прототипы героев романа американской писательницы Ивлин Тойнтон Клея Мэддена и Беллы Прокофф легко просматриваются — это знаменитый абстракционист Джексон Поллок и его жена, художница Ли Краснер. К началу романа Клей Мэдден уже давно погиб, тем не менее действие вращается вокруг него. За него при жизни, а после смерти за его репутацию и наследие борется Белла Прокофф, дочь нищего еврейского иммигранта из Одессы. Борьба верной своим романтическим идеалам Беллы Прокофф против изображенной с сатирическим блеском художественной тусовки — хищных галерейщиков, отчаявшихся пробиться и оттого готовых на все художников, мало что понимающих в искусстве нравных меценатов и т. д., — написана Ивлин Тойнтон так, что она не только увлекает, но и волнует.
«Когда быт хаты-хаоса успокоился и наладился, Лёнька начал подгонять мечту. Многие вопросы потребовали разрешения: строим классический фанерный биплан или виману? Выпрашиваем на аэродроме старые движки от Як-55 или продолжаем опыты с маховиками? Строим взлётную полосу или думаем о вертикальном взлёте? Мечта увязла в конкретике…» На обложке: иллюстрация автора.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Популярный современный венгерский драматург — автор пьесы «Проснись и пой», сценария к известному фильму «История моей глупости» — предстает перед советскими читателями как прозаик. В книге три повести, объединенные темой театра: «Роль» — о судьбе актера в обстановке хортистского режима в Венгрии; «История моей глупости» — непритязательный на первый взгляд, но глубокий по своей сути рассказ актрисы о ее театральной карьере и семейной жизни (одноименный фильм с талантливой венгерской актрисой Евой Рутткаи в главной роли шел на советских экранах) и, наконец, «Был однажды такой театр» — автобиографическое повествование об актере, по недоразумению попавшем в лагерь для военнопленных в дни взятия Советской Армией Будапешта и организовавшем там антивоенный театр.