Леонора. Девушка без прошлого - [161]

От этого прикосновения ноги у нее подогнулись. Леонора осела на пол и почувствовала щекой холодный металл спинки кровати. Невидимая рука подняла ее, невидимые губы целовали ее лоб и закрытые веки. Из невидимого рта вырвался тяжелый вздох.

Леонора замотала головой. Она плакала, и чьи-то губы целовали ее слезы. Ее руки потянулись в темноту, пытаясь нащупать кожу. Кожу. Ногти впились в широкую спину. Голова ее ощущала тепло – тепло его шеи. Кончики ее пальцев заплясали по лицу. По его лицу. Дрожащей рукой она водила по знакомым чертам: мужественная линия скул, длинный скошенный нос, вытянутые брови, складки на лбу, шелковистые пряди волос. Этого не могло быть, тем не менее было! У нее вырвался гортанный крик.

– Тс-с… – успокоил ее Джеймс и, обвив рукой за талию, прижал к груди. – Я все знаю, – шепнул он ей в шею, и она услышала в его голосе боль, которая была сродни ее собственной. – Я здесь, Лео. Я здесь. – Его пальцы гладили ей волосы, прижимали ее голову к его груди. – Я же говорил, что никогда не брошу тебя.

Она хотела заговорить, но слов не было. Тогда она попыталась поцеловать губы, которые терлись о ее щеку, но ее собственные губы были ледяными – они не отошли еще от прежнего горя и нового потрясения. Рот ее приоткрылся, и она выдохнула:

– Я… я думала, что ты… – Договорить она не смогла и снова горько заплакала.

– Я знаю. – Губы его медленно спускались по ее лицу, и один поцелуй сменялся другим. – Но теперь все будет хорошо.

Недели и месяцы медленного умирания без него наложили на нее свой отпечаток, оставили внутри глубокие шрамы, словно от порезов ножом.

– Так почему же ты не сообщил мне, что жив?

Поцелуи его замедлились, а потом прекратились, губы замерли над ее губами.

– Потому что я почти умер. – Джеймс прижался к ней лбом. – Я не хотел тебе говорить, пока сам не убедился.

– Убедился в чем?

– Что я выживу.

Она схватила его за плечи. Из горла его вырвался короткий стон, а тело дернулось от боли. Леонора отпрянула.

– Ты ранен! – ахнула она.

– Я в порядке. – Он немного помолчал. – Худшее уже позади.

В темноте она осторожно ощупывала его руки, грудь, многочисленные бинты, а потом прильнула к нему, положив голову Джеймсу на грудь.

– Как ты спасся? – прошептала она сквозь слезы.

– Сам не знаю, – ответил он. – Кто-то нашел меня в буше. И принес сюда.

Она отыскала его губы, тепло его дыхания. Джеймс положил руку ей на затылок и привлек к себе.

– Я не переставая думал о тебе, Лео, – прошептал он между поцелуями. – Все время.

Пальцами перевязанной руки он осторожно прикоснулся к ее животу.

Ребенок… В голове промелькнуло страшное воспоминание. Он еще ничего не знает! От ужаса и стыда она отстранилась.

– Что такое, Лео?

Джеймс взял ее ускользнувшую руку и притянул к себе.

– Ребенок…

Она задохнулась. Горячие слезы закапали на его запястье.

– Я знаю. – Стараясь успокоить ее судорожные болезненные всхлипывания, Джеймс подвинулся к Леоноре по краю тонкого матраса и, глотая собственные слезы, поцеловал ее в шею. – Я все знаю насчет ребенка, Лео, – едва слышно сказал он. – Том сказал мне.

После того как прозвучало это имя, повисла напряженная тишина. Том.

Леонора была рада, что не видит сейчас лица Джеймса, не видит страдания и скорби, исказивших его черты. Однако еще большее облегчение она испытывала из-за того, что он не видит ее лица и застывшего на нем горького сожаления. Казалось, имя еще звучит в воздухе, подхваченное эхом, и тягостное молчание между ними от этого только нарастает. Смерть Тома была ее виной.

Она закрыла лицо ладонями и снова заплакала.

– Прости меня, Джеймс, – запинаясь, выдохнула она.

– Нет, Лео. – Джеймс выпрямился и застонал от боли, а потом принялся целовать кончики ее пальцев. Его крепкая рука обнимала ее, и Леонора спиной чувствовала его надежность. – Это не имеет никакого отношения к тебе… к нам. Никакого. – Джеймс погладил ее по голове, заправил ей волосы за ухо и поцеловал каждый локон, струившийся между пальцев. – Поверь мне, Лео.

Леонора, всхлипывая, упала в его объятия, но он оставался спокойным и расслабленным.

– Все закончилось, Лео. Боль… Утраты… Всему этому пришел конец. – Он поцеловал ее в лоб, и она почувствовала, что губы его улыбаются. – Мы начинаем новую жизнь. Вместе. – Он снова поцеловал ее. – Как это нам было предопределено.

Глава 64

Это не ты сделал, сынок.

Эти слова миссис Шелби остались с Джеймсом со дня смерти Тома и долгие последующие недели просачивались в его сознание навязчивым шепотом.

Это не ты сделал, сынок.

Его мать умерла сразу после его рождения. Тесс увяла, когда он уже подрос. Шеймус умер в ненависти. А теперь Том. В тот момент, когда в него попадали пули, их лица мелькали перед его глазами.

Это не ты сделал, сынок.

Эти слова впитывались через поры его кожи, когда он, распластавшись, лежал в темноте забытья без единой мысли в голове. В минуты зыбкого усталого просветления эта мысль просачивалась в его вены и неумолимо разносилась кровью. А когда его трясла лихорадка и мрак смерти уже готов был взять верх, это укоренившееся понимание поддерживало его, помогало немощному телу, подменяя собой обессиленные мышцы. Это сделал не он. Он не виноват.