Ленивые хитрецы - [15]

- Пойдем?

Степка снова отвел ботинок от глаз и сказал:

- Некогда заниматься чепухой. Меня вызывает секретарь комсомольской организации Аркадий Смирнов.

Странно! Я даже не знал, что Аркадий уже секретарь. Почему же он забыл о нашей дружбе и водится с каким-то Степкой?

- Зачем он тебя вызывает? - недовольно спросил я.

- Дельце одно хочет поручить нам, рыба-салака.

- Сам ты салака! Тебе поручать будет, что ли?

Степка провел последний раз щеткой по ботинку и, видимо оставшись довольным своей работой, сказал:

- Не только мне, братуха.

- Ты не обезьянничай! Говори толком!

- Я и говорю толком: тебе, Комару. А потом еще Тане и Мане. Вчера на Падун приехали. Хорошие девчонки. Из Ленинграда.

- Не хочу я никаких дел иметь с твоими Танями и Манями! Понял?

Я думал, что Степка начнет кипятиться, обзывать меня писателем и так далее, но ничего этого не произошло. Степка отвернулся и стал молча зашнуровывать ботинки. Ну что ж, не хочешь разговаривать, и не надо. Обойдемся и без тебя.

Я хлопнул дверью и вышел на улицу. Как насолить Степке? Пожалуй, лучше всего объявить ему бойкот. Не замечать, не отвечать на вопросы и, конечно же, не брать больше в руки веника и топора. Надо перетащить на свою сторону и Комара. Не дорога Степке дружба, пусть остается со своими Танями и Манями!

Приняв такое решение, я отправился разыскивать Комара. Падун - не Москва, человек здесь не затеряется. Я подошел к шестой палатке и увидел худощавого веснушчатого паренька с шапкой рыжих кудрявых волос на голове.

Комар вытряхивал из матраца серую пыльную труху. Рядом поблескивала степным золотом гора свежей пушистой соломы.

- Здравствуй, - сказал я и протянул мальчишке руку. -Ты Комар?

- Ну я.

- Дружить будем?

Комар подозрительно покосился на меня и спросил:

- Тебя Степка подослал?

- Ничего подобного! Я объявил Степке бойкот. Теперь мы с ним враги.

Лицо Комара оживилось. В глазах блеснули искорки.

- А не врешь?

- Вот еще! А почему ты со Степкой поссорился?

Комар помолчал, снова смерил меня недоверчивым

взглядом:

- Ивана Грозного он мне испортил.

- Какого Грозного?

- Того, что сына копьем убил. Подошел к картине и сказал: «Долой кровавых царей!» - и размазал все лицо.

Мне было очень приятно познакомиться с художником. Я помог Комару набить соломой матрац и вместе с ним пошел в палатку. В самом углу за фанерной перегородкой стояли две кровати, табуретка; над столом, прикрепленная булавкой к брезенту, висела картина. На ней были нарисованы зеленое море, черные скалы и человек с волосатым лицом.

- Кто это?

- Неужели не узнаешь? - удивился Комар.

Мне не хотелось огорчать нового товарища, но узнать, кого он изобразил на картине, я решительно не мог!

- Это Пушкин, - подсказал Комар. - С картины художников Репина и Айвазовского.

Но дружба дружбой, а кривить душой я не мог.

- Пушкин был молодой, а у тебя бородатый старик, - сказал я.

- Это не борода, а бакенбарды. Раньше все такие выращивали.

Комар помрачнел. Наверно, обиделся, что я не похвалил его картину.

- Ты думаешь, людей легко рисовать? - спросил он. - Даже у Айвазовского люди не получались…

- А ты бы рисовал только одно море, - посоветовал я.

- Без людей неинтересно…

Комар был прав. Картины и книжки без людей не стоят выеденного яйца.

Кстати, я сообщил Комару, что хочу писать о своей жизни, и пообещал показать ему тетрадку. - Пойдем завтра на порог, - предложил я Комару. - Ты будешь рисовать, а я писать. Идет?

Комар охотно заключил союз. Мы крепко пожали друг другу руки и поклялись дружить до гроба.

Так и начался великий заговор против Степки…

Глава одиннадцатая ЧТО ПРИДУМАЛ АРКАДИЙ. У ПАДУНА. ИЗМЕНА КОМАРА

Степка встретил меня вопросом:

- Где ты ходишь? Целый час ищу!

Я сделал вид, что не расслышал. Сел к столу и начал перечитывать тетрадку.

- Ты что, оглох?

Я снова промолчал и еще внимательнее склонился над тетрадкой.

Степка подошел ко мне, сел напротив:

- Что за мода такая? Почему молчишь?

- Не о чем разговаривать.

- Чудило, чего сердишься? Я тебе штуку одну хочу рассказать.

- Какую еще штуку?

- А такую. Аркадий нам дело хорошее придумал.

И Степка рассказал мне, что придумал братуха Аркадий.

Наши плотники построили на Падуне несколько домов. Теперь мы должны помогать плотникам - выносить из домов мусор, стружки, мыть окна и двери.

- И это все? - разочарованно спросил я Степку, когда он закончил рассказ.

- Не нравится?

- Очень нравится. Ищи веник. Сейчас побегу.

Нет, я просто не понимаю - из-за такого пустяка отрывать человека от дела!

Я обмакнул перо в чернильницу и начал писать.

- Бросишь ты свою чепуху или нет? - вскрикнул Степка и даже стукнул кулаком по столу.

- Не стучи, пожалуйста! Из-за тебя кляксу посадил.

- Я тебе кляксу под глазом посажу! Понял?

- Мы еще посмотрим, кто кому посадит!

Степка поднялся из-за стола, расстегнул, а затем снова застегнул рубашку на все пуговицы.

- Значит, не хочешь помогать добровольцам? Тихо почти шепотом спросил он.

- Почему не хочу? Просто у меня нет времени. По-твоему, дневник чепуха, по-моему - нет. Мы друг друга не понимаем.

- Я тебя понимаю! Я тебя как облупленного вижу!

- И я тебя вижу как облупленного. Вот… А завтра я иду на Падун писать дневник про Братскую ГЭС.