Ленин. «Сим победиши» - [244]
Не только теоретические и политические разногласия, столь остро проявившиеся в дискуссии 1921 года, но и различного рода склоки, столкновения на сугубо личной почве, борьба за личное влияние, партийный карьеризм — все это, по мнению Владимира Ильича, представляло для партии несомненную опасность.
Это, считал Ленин, на первый взгляд, «может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношениях Сталина и Троцкого, это не мелочь, или такая мелочь, которая может получить решающее значение»48.
Для придания большей устойчивости ЦК, насчитывающего 27 человек, для уменьшения «личного, случайного элемента в его решениях» Ленин предлагает ввести в состав ЦК еще 50 или даже 100 рабочих. Причем это должны быть «рабочие, стоящие ниже того слоя, который выдвинулся у нас за пять лет в число советских служащих, и принадлежащие ближе к числу рядовых рабочих и крестьян». Ну а «чем больше будет членов, тем больше будет обучение цекистской работе и тем меньше будет опасность раскола от какой-нибудь неосторожности»49.
Столь настойчивое упоминание Ленина об опасности раскола, как, вероятно, помнит читатель, вызвало недоумение у членов ЦК. В своем письме 27 января 1923 года они связывали это с болезнью и недостаточной информированностью Владимира Ильича (хотя в считанные месяцы его опасения вырвались наружу в общепартийной дискуссии).
Между тем, как уже упоминалось, он писал об этом задолго до своих диктовок. Помните? — «Если не закрывать глаза себе на действительность, то надо признать, что в настоящее время пролетарская политика партии определяется не ее составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то во всяком случае ослаблен настолько, что решение будет уже зависеть не от него»50.
НЭП усиливал эту опасность. «Конечно, — указывает Ленин, — в нашей Советской республике социальный строй основан на сотрудничестве двух классов: рабочих и крестьян, к которому теперь допущены на известных условиях и "нэпманы", т.е. буржуазия. Если возникнут серьезные классовые разногласия между этими классами, тогда раскол будет неизбежен, но в нашем социальном строе не заложены с необходимостью основания неизбежности такого раскола...»51
Иными словами, НЭП создавал возможность того, что свободная торговля могла создать условия, при которых частнособственнические интересы крестьян сблизятся с устремлениями новой буржуазии. Ибо в сфере торговли нэпманы были куда более «оборотистыми», нежели государственная промышленность и торговля.
Поэтому главная задача партии, указывает Ленин, «состоит в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых может вытечь раскол, и предупреждать их, ибо в последнем счете судьба нашей республики будет зависеть от того, пойдет ли крестьянская масса с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним, или она даст "нэпманам", т.е. новой буржуазии, разъединить себя с рабочими, расколоть себя с ними»52.
Ленинская работа «О кооперации» как раз и давала решение данной проблемы в рамках «гражданского мира».
Многие десятки лет за статьей «О кооперации» закрепляли статус теоретического обоснования сплошной коллективизации, проведенной спустя 10 лет. Между тем, в ленинском понимании, кооперирование означает отнюдь не ликвидацию мелких производителей, а их добровольное объединение в различного рода коллективы — от простейших, сугубо потребительских и сбытовых до частично или полностью производственных — при сохранении личной собственности.
И это не результат кабинетного мышления — «интеллектуального конструирования» новых форм общежития, а итог анализа реальной мировой и российской практики.
О том, что потребительский кооператив позволяет покупать товары по более низким оптовым ценам, что сбытовой кооператив избавляет от грабежа перекупшцков, что, объединившись, можно получить ссуду в банке и приобрести для всех членов кооператива минимальный набор техники и т.д., — это крестьяне понимали повсюду.
Процесс массового создания самых различных кооперативов начался в России после революции 1905 года. На Западе это произошло гораздо раньше. Но уже к 1917 году Россия как страна, где большая часть населения была занята в мелком производстве, по числу кооперативов вышла на первое место в мире.
Достаточно в этой связи напомнить, что, например, маслобойные кооперативы Сибири, изготовлявшие на экспорт так называемое «Парижское масло» из топленых сливок, вносили в госбюджет весьма заметный валютный вклад.
Необходимо также отметить, что речь шла не только о преобладавших по численности кооперативах на селе, но и о рабочих потребительских кооперативах, жилищных кооперативах в городе, о различных объединениях городских ремесленников, кустарей и т.п. Поэтому Владимир Ильич многократно повторяет в своей статье, что, говоря о кооперировании, он имеет в виду не только крестьян, но и большую часть российского
