Ленин. «Сим победиши» - [243]
Возьмите Госплан. Во главе его стоит Кржижановский и его заместитель Пятаков. Отношения между ними накалены до крайности. Пятаков считает, что Кржижановский как руководитель — тряпка: несамостоятелен, бесхарактерен, чрезмерно мягок и т.п. Кржижановский, в свою очередь, полагает, что Пятаков как руководитель слишком груб, ведет себя, как фельдфебель, в решениях — аляповат и не имеет достаточной научной подготовки.
«Я думаю, — замечает Ленин, — что эти нападки выражают две стороны вопроса, преувеличивая их до крайности, и что на самом деле нам нужно в Госплане умелое соединение двух типов характера, из которых образцом одного может быть Пятаков, а другого — Кржижановский»38.
И не только в Госплане. Во всех государственных учреждениях «необходимо соединение этих двух качеств... Руководитель государственного учреждения должен обладать в высшей степени способностью привлекать к себе людей и в достаточной степени солидными научными и техническими знаниями для проверки их работы. Это — как основное. ...Без него работа не может быть правильной. С другой стороны, очень важно, чтобы он умел администрировать и имел достойного помощника или помощников в этом деле. Соединение этих двух качеств в одном лице вряд ли будет встречаться и вряд ли будет необходимо»39.
Для каждого руководителя необходимо находить место, соответствующее его достоинствам, способностям, характеру. Так, обсуждая состав Коллегии Внешторга, Владимир Ильич писал Красину: «А черную работу, чистить жулье, следить за порядком, бить и драть за неисполнение, Вы не ведете. За Вами руководство, а для черной работы нужно людей крепких...»40
То есть опять-таки выход в создании работоспособных коллегий - в соединении «многих качеств» и «неодинаковых достоинств». И при этом, как написал Ленин Н. Осинскому по поводу Коллегии Наркомзема, «не видеть "интригу" или "противовес" в инакомыслящих инакоподходящих к делу, а ценить самостоятельных людей»41.
Это относилось и к руководящей коллегии партии — Центральному Комитету. Когда левые коммунисты потерпели поражение на VII съезде РКП(б), они под этим предлогом отказались от баллотировки при выборах в ЦК. Ленин ответил им: вхождение в ЦК «не означает, чтобы все в Центральном Комитете имели одно и то же убеждение». Это верный путь к расколу. Вы можете заявить, что снимаете с себя ответственность за данное решение. Но единство действий необходимо. Главное — добиться, чтобы Центральный Комитет был способен «вести однородную линию»42.
Необходимо добавить еще один нюанс, о котором почему-то говорили и писали мало. Речь идет о трениях, возникавших между старыми партийцами, которые ряд лет провели в эмиграции, и молодыми, вошедшими в состав партийного руководства после 1917 года, теми, кого Сталин в 1920 году назвал «практиками».
По мнению Сталина, в отличие от стариков, склонных к теоретизированию, «практики» лучше знали российскую реальность, лучше видели те «ухабы и овраги», по которым предстояло идти43. Среди них было немало и старых партийцев, но преобладала молодежь. Поэтому в своих диктовках Ленин употреблял оба выражения: и «молодые товарищи», и «практики»44.
В нашей исторической журналистике «стариков» называли «людьми в штиблетах», а «практиков» — «людьми в сапогах». Но это неверно, ибо в годы войны и «старикам» не раз приходилось менять штиблеты на сапоги, а костюмную тройку на военный френч. Верно лишь то, что среди «людей в сапогах» действительно преобладали те, кто вошел в партийную верхушку в годы Гражданской войны и не расставался с ними и в мирное время. Трения с ними у «стариков» возникали чаще всего по сугубо практическим вопросам, а особенно — в связи с кадровыми назначениями.
В 1921 году старый партиец Григорий Шкловский, хорошо знакомый Ленину по эмиграции, обратился к Владимиру Ильичу с просьбой помочь ему с трудоустройством. Состоялось соответствующее решение, которое адресовали в НКВТ Ю.Х. Лутовинову.
Однако Лутовинов заявил, что обжалует это решение, ибо тут явный «протекционизм» со стороны Ленина. Владимир Ильич обратился к Молотову: «Сложилась нелепая сеть интриг... Получается подлая травля человека, нечестная, исподтишка. В НКВТ везде воры... Тем более надо ценить людей честных, знающих и язык и торговлю». А самому Шкловскому написал: «Я сделал все, что мог. Подтверждаю сказанное лично: надо Вам в Берлине "начать сначала" и завоевать себе делами положение. Это бывало после 1917 года с несколькими членами партии»45.
В другом, сугубо личном, письме Владимир Ильич пояснил: «Вы вполне правы, что обвинять в "протекционизме" в этом случае — верх дикости и гнусности... Придется Вам "идти сначала". Есть и предубеждение, и упорная оппозиция, и сугубое недоверие ко мне в этом вопросе. Это мне крайне больно. Но это факт...
Я видел еще такие примеры в нашей партии теперь. "Новые" пришли, стариков не знают. Рекомендуешь — не доверяют. Повторяешь рекомендацию — усугубляется недоверие, рождается упорство "А мы не хотим"!!!
Ничего не остается: сначала, боем завоевывать новую молодежь на свою сторону»46.
А Сталину по поводу этой склоки, длившейся более года, Ленин 27 апреля 1922 года написал: «Нельзя "швыряться" людьми, надо повнимательней отнестись»
