Ленин и философия - [18]
Величайший скандал во всей интеллектуальной истории нашего времени: все кругом рассуждают о Марксе, почти все считают себя в большей или меньшей степени марксистами в том, что касается гуманитарных или общественных наук. Но кто дал себе труд по-настоящему вчитаться в произведения Маркса, понять их новизну и сделать из этого теоретические выводы? Сто лет прошло после Маркса, а все без исключения специалисты по гуманитарным наукам по-прежнему возятся со старым идеологическим хламом, подобно тому как сторонники аристотелевой физики продолжали заниматься аристотелевой физикой спустя полвека после Галилея. Много ли найдется философов, которые не считают Энгельса и Ленина ничтожествами в философии? Думаю, их наберется от силы два-три человека. Даже философы-коммунисты придерживаются отнюдь не высокого мнения об Энгельсе и Ленине. Много ли найдется философов, которые изучали историю рабочего движения, историю революции 1917 года и китайской революции? Маркс и Ленин удостоились великой чести: они разделяют участь интеллектуальных изгоев с Фрейдом, и, когда о них заходит речь, их предают так же, как предают Фрейда. Но в этом скандале нет ничего скандального, между философскими идеями существует взаимосвязь, которую можно назвать вынужденной; эта вынужденная взаимосвязь — идеологическая, а значит, политическая. А у власти сейчас находятся буржуазные философские идеи. Вопрос о власти — это вопрос номер один также и в философии. Ведь философия в конечном счете есть политика.
Тезис 5
Как осмыслить научное открытие Маркса?
Если мы серьезно отнесемся к тому, что Маркс говорит о реальной диалектике истории, то поймем: не «личности» делают историю — хотя ее диалектика реализуется в них и в их практике, — а массы в ходе классовой борьбы. Этот принцип действует и в политической истории, и в истории вообще. То же самое можно сказать и об истории науки. Не отдельные ученые творят историю науки, хотя ее диалектика реализуется в них и в их практике. Эмпирические личности, о коих говорится, что они совершили то или иное открытие, лишь реализуют в своей практике взаимосвязи и синтез, которые гораздо масштабнее их самих.
Вот теперь пора обратиться к проблеме связи между Марксом и Гегелем.
Я представлю здесь эту проблему крайне схематично. Давайте будем учитывать, что имеем дело лишь с обозначением проблемы, а также с указанием — весьма схематичным — на условия ее местоположения.
Чтобы обрисовать это местоположение, я буду руководствоваться указанием Энгельса, которое подхватил и развил Ленин и которое известно как «Три источника марксизма». «Источники» — устаревшее идеологическое понятие, но для нас важно, что Энгельс и Ленин для определения данной проблемы пользуются не терминологией истории как таковой, а терминологией истории теорий.
Они строят для нас мизансцену с участием трех теоретических «действующих лиц»: классической немецкой философии, английской политической экономии и французского социализма. Можно дать этим действующим лицам имена: Гегель, Рикардо, а также Бабёф, Фурье, Сен-Симон и т. д. Для простоты и удобства изложения я оставлю в стороне французский социализм и уделю основное внимание Рикардо и Гегелю как символическим представителям английской политической экономии и немецкой философии.
Воспроизвожу здесь весьма обобщенную схему «теоретической практики», которую я впервые предложил пять лет назад в статье о материалистической диалектике (и повторно опубликовал в книге «За Маркса»).
То есть (в весьма схематичном отображении): Маркс («Капитал») — это продукт обработки Гегелем (немецкой философией) английской политической экономии + французский социализм или, другими словами результат воздействия.
Таким образом, продуктом обработки Рикардо гегелевской диалектикой является «Капитал» = Маркс.
В этом тезисе нет ничего новаторского, и на нем, конечно же, могут основывать свои рассуждения также и ортодоксальные толкователи марксизма, поскольку при своей схематичности он может навести на мысль, будто Маркса с Рикардо связывает лишь применение им к Рикардо гегелевской диалектики.
Но этот тезис в классической марксистской традиции всегда неразрывно связан с тезисом о переворачивании. К Рикардо был применен не просто Гегель, а перевернутый Гегель. Загадочное определение. Как понимать это переворачивание? Вот первое свидетельство, что мы столкнулись здесь с проблемой.
Второе свидетельство. У классиков марксизма мы можем встретить его в различных вариантах. Приведу лишь один: парадоксальные и на первый взгляд противоречащие друг другу заявления Ленина о связи Маркса с Гегелем.
В книге «Что такое "друзья народа"» Ленин утверждает, что Маркс не имеет ничего общего с гегелевскими триадами, и «Капитал» не является их применением к Рикардо.
А в «Заметках на полях» (которые еще называются «Тетрадями по диалектике»[10]) Ленин пишет: «Афоризм: Нельзя вполне понять «Капитал» Маркса, и особенно его 1 главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!»
