Ленин-2. Что-то осталось - [4]

— У меня вопрос к обвиняемому, — отозвался обвинитель.

— Разрешаю.

— Как вы, гражданин Вендрович, объясните нам такой факт. Элеватор имеет шесть метров высоты. Дождевая вода не могла его наполнить по той простой причине, что согласно показаний метеорологической станции в Красноставе количество осадков в месяц, когда вы занялись своим противоречащим законодательству и чувству человеческого достоинства…

— Короче, — велел судья.

— …Предприятием, количество осадков составило едва двадцать сантиметров?

Якуб глотнул самогона из фляжки, чтобы прояснить мозги. Милиционеры фляжку сразу же отобрали.

— Что в этой посудине? — поинтересовался судья.

— Самогон, — сообщил милиционер, с явным отвращением нюхая содержимое.

— Может ли обвиняемый объяснить нам происхождение этого предмета?

Якуб несколько раз моргнул.

— Нет, высокий суд.

— Точно нет?

— Враги подбросили, чтобы меня скомпроментировать.

Судья на мгновенье склонился к столу. Когда он поднялся, лицо его выглядело слегка покрасневшим.

— Вернемся к делу, — велел он.

— Так что сооружение не могло наполниться дождевой водой, — закончил обвинитель.

— Прошу слова.

— Предоставляю.

— Высокий суд. Мы сталкиваемся здесь с искажением моего заявления, — голос самогонщика был преисполнен достоинства. — Из того, что я сказал, и что легко можно проверить в протоколе, не следовало, что элеватор наполнился дождевой водой полностью. Более того, я упоминал о наличии в нем воды, использованной в процессе приумножения зерна. Кроме того, обвинитель не уточнил, был ли элеватор наполнен водой полностью, или, например, на одну треть.

— Протест принимается. Вы можете продолжать.

— Пар из элеватора сжижался в трубе и стекал в ванну в доме обвиняемого.

— Это тоже можно объяснить, — запротестовал Якуб.

— Для целей разлива и продажи полученной жидкости обвиняемый приготовил двести поллитровых бутылок. По моему мнению, представленные факты однозначно указывают на действия с преступными намерениями.

— Прошу слова, — отозвался Якуб.

— Предоставляю.

— Высокий суд. Это правда, что я подогревал элеватор, но это ничего не значит. Факт наличия двадцатиметровой трубы, ведущей в мою ванну, можно пояснить очень просто. Я люблю принимать горячие ванны, но у меня нет сил таскать ведра с водой с печи. Имея в своем распоряжении пар, я сгущал его, получая теплую воду. Предупреждая следующий вопрос обвинителя, спешу сообщить, что вода в ванне содержала примерно пятьдесят процентов алкоголя, но он, тем не менее, не происходил из элеватора. В ходе обыска у меня было найдено двести бутылок из-под спирта. Получив возможность окунуться в теплую воду я решил воспользоваться случаем и избавиться от угнетающих меня болезней кожи и паразитов. Для этого, наполненную до половины ванну, я долил спиртом, купленным в магазине. Более того, я даже не нарушил положений о спекулятивных объемах, так как не накапливал его, а вместо того употребил для укрепления своего слабого здоровья. Ну, а бутылки остались. Я бы их сдал в приемку, но меня замели.

— Арестовали, — непроизвольно поправил судья.

— Арестовали. Прошу прощения у высокого суда.

— С какой целью пан подогревал элеватор? — Спросил судья.

Якуб притворился невинной овечкой.

— Я слишком стар и слаб, чтобы таскать воду в ведрах. Я решил ее испарить.

Двадцать человек не смогло сохранить почтения к происходящему, невзирая на предупреждения судьи, и были удалены из зала. Потом суд удалился на совещание. Обвиняемый, из-за отсутствия других занятий перегнулся через ограждение и затеял разговор со своим корешом Юзефом Паченко.

— Когда тебя выпустят, приглашаю на вечеринку. Будет осетр.

— Отлично. А чем запьем?

— Самогоном Мариуша. Ты прав, что прогнал адвоката и защищаешься сам.

— Ха!

Якуб достал из кармана газету и развернул ее. На первой странице бросался в глаза набранный крупным шрифтом заголовок: «Шансы на круглый стол падают». Он начал по складам разбирать текст статьи. Вернулся судья.

— Суд, рассмотрев мнения обвинителя и обвиняемого, а также выслушав свидетелей, признал гражданина Якуба Вендровича виновным в производстве пятидесяти тысяч литров браги, хищении государственного имущества, нелегальных финансовых операциях с применением валют капиталистического происхождения, накоплении спекулятивных излишков в количестве пятидесяти тысяч килограммов зерна…

Тут в зал вбежал перепуганный судебный пристав и положил перед судьей листок бумаги. Тот замолчал и с минуту ошеломленно всматривался в него. Потом вдохнул примерно кубометр воздуха и поменял цвет лица на совершенно красный. Потом он выдохнул воздух, задумчиво посмотрев на висящий на стене герб.

— Именем Польской Народной Республики с гражданина Якуба Вендровича снимаются все обвинения. Гражданин Вендрович, вы свободны.

Зал остолбенел. Якуб усмехнулся и, отобрав у окаменевшего милиционера фляжку, поднял ее вверх.

— Пью за здоровье высокого суда, — сказал он.

Судья ничего не сказал, только бросил в подсудимого молотком. Он не попал, потому что Якуб уже вышел через выход для обвиняемых в коридор. Там его ждали два широкоплечих охранника в советских мундирах внутренних войск, которые не говоря ни слова скрутили ему руки и надели наручники.