Лемминг Белого Склона - [59]

Торкель пришёл в себя под вечер. Несколько дней отлёживался. Впрочем, надо сказать, что для бритоголового поединок тоже не прошёл даром: он завёл в Эльденбю близкое знакомство с одной девчонкой, но неделю её не навещал — мол, нет нужды, — и часто потирал поясницу при ходьбе. Выяснилось это позже, а тогда, вечером, сидя в кругу новообретённых соратников, Хаген услышал от не по годам могучего парняги:

— Передай своему вспыльчивому другу, что он славно дерётся. И что вот это, — дёрнул себя за прядь волос, — древний знак благородных воинов, а никакая не сопля. Его носили такие герои, как Свен Ингмарсон и Рунольф Рагнарсон, который основал наше братство. Да и поныне так носят волосы воины в Эйреде, на Геладах, в Ольсе и в Итлене. Странно, что он не знал…

— Он знал, — возразил Хаген, — просто он из тех, кому нравится пугать ежа голым задом.

— И как, пугаются ежи? — хохотнул кто-то из старших, протягивая наследнику славы Рунольфа мешочек со льдом. — На, Хродгар, приложи к пострадавшему месту, полегчает.

— Хродгар? — насторожился Хаген. — Ты тот самый Хродгар Хрейдмарсон, убийца полутролля?

Изгнанник кивнул, поморщился и приложил лёд к штанам.

— А годи говорил, ты, мол, заморыш… — озадаченно пробормотал Лемминг.

— Так и было, когда прибыл сюда полгода назад, — кивнул один из старших гравикингов, — тощий, бледный, жалко глянуть… А теперь, глядите-ка, вымахал в белого медведя!

— Скорее в тура, — заметил другой викинг, — или в овцебыка. Непрошибаемый!

— Мы тобой будем стены таранить, Хродгар. Лбом, с разгона!

— Лучше уж яйцами.

Сквозь громогласный хохот послышался полушёпот Торкеля:

— Так всё-таки, за что ты убил этого полутролля? Не за то ведь, что он занял твоё место?

— А тебе-то что за дело? — хмуро, но беззлобно спросил Хродгар.

— Мне так думается, — Волчонок встал, пересиливая боль и тошноту, — ты ему мстил. Мне такое дело, что и у меня есть кровник. Вот и стало любопытно: раз уж ты меня оттузил, то, может, и в этом деле чему научишь?

— Нет мне большой охоты говорить об этом, — отозвался Хродгар.

— И верно, — рассудил Хаген, — здесь наверняка все уже слышали эту сагу. Но ведь ты, сын Хрейдмара, не откажешься поведать о своём подвиге Арнульфу Иварсону? Не сегодня. Потом как-нибудь.

Хродгар помолчал, обдумывая слова новичка. Затем сказал:

— Арнульфу, пожалуй, поведаю. Ты близко с ним знаком?

— Эту сагу я могу рассказать прямо сейчас, — улыбнулся Хаген.

Так их и приняли в братстве гравикингов: Торкеля — по клыкам, Хагена — по словам. И через пару недель вспоминали о той дурацкой драке со смехом.

4

Теперь надобно рассказать, пока не забыли, как Хродгар убил Гримкеля Ормарсона.

Ормар Ормсон звался один человек. Он жил в Брюнвё на острове Тангбранд. Однажды случилось ему идти мимо Тордовой Горы. То место считалось скверным, и не напрасно: когда Ормар присел отдохнуть у подножья Тордаберга, перед ним откуда ни возьмись предстала троллиха.

— Стань моим мужем, добрый человек, — сказала горянка, — или не уйдёшь отсюда живым.

— А что мне за это будет? — спросил Ормар, ибо смерть мало его страшила.

— Получишь барана с золотыми рогами и серебряной шерстью, который приносит удачу в делах и богатство на двор, — посулила великанша, — а также сто червонных гульденов за каждую зиму, которую проведёшь со мной.

— На это я согласен, — сказал Ормар.

Девять зим прожил смертный человек с троллихой. Она, видимо, была не столь омерзительна, как это принято считать, а может, околдовала его. Так или иначе, троллиха родила от него много детишек, и все они удались скорее в мать, чем в отца. Все — кроме одного, последнего. Троллята жили с матерью в пещерах Тордаберга и не слишком почитали отца. На десятую зиму Ормар покинул подземелья, забрав обещанного барана с золотыми рогами и серебряной шерстью, восемьсот червонных гульденов и младенца, которого троллиха отдала без сожаления:

— Он не моего рода, и здесь ему нечего делать.

Ормар пожил бы ещё с великаншей, но беспокоился за сына. Да и, коль по чести, заездила его эта сладострастная ночная всадница.

Люди в Брюнвё считали Ормара мёртвым и весьма удивились, когда он явился домой целый и почти невредимый, да ещё с таким прибытком. Откуда золотишко, спрашивали его. Ормар долго отмалчивался, но в конце концов рассказал, как было дело. Его сочли безумцем. А местная колдунья Сельма сказала так:

— Осквернился ты, Ормар сын Орма! Из твоих чресл возродился род Торда Тролледроттинга, и не будет нам покоя от этого племени. Но куда большую беду предвижу от этого твоего исчадия, обликом схожего с сынами людскими! Следует убить его, пока не вырос, ибо позже он принесёт много несчастий жителям Тангбранда.

На эти слова Ормар ответил весьма неучтиво.

Сына же своего Ормар назвал Гримкелем, и за ним закрепилось шутливое прозвище Полутролль. Надо сказать, оно ему подходило: Гримкель был бледен и некрасив, один его глаз был чёрным, а другой — зелёным, огненно-рыжие патлы торчали во все стороны, а зубам было тесно во рту. Жрал он за троих, но отцу было нетрудно его прокормить: ведь Ормар стал богатейшим человеком на острове. Баран с серебряным руном так усердно крыл овец, что стада Ормара приходилось отгонять на склоны Тордаберга на выпас. Спустя пятнадцать зим по возвращении Ормар скончался, и Гримкель унаследовал его добро.