Лёлита, или Роман про Ё - [8]

И всех троих тут же одолела оторопь.

Даже Лёлька — не закричала, не бросилась к машине — с минуту, наверное, не то прислушивалась, не то принюхивалась. Да и было к чему: от мирно стоящего посреди дороги авто веяло терпкой тревогой.

Из оцепенения вывела спланировавшая прямо перед лицами сова. Едва не заехав мне в морду крылом, она уселась на ветку напротив, уставилась на нас круглыми глазищами, хлопнула ими картинно и сделала классическое «У-у!» — как если бы это была никакая не сова, а обернувшийся совою Володька…

— Пойду погляжу? — скорее спросился, чем предложил Тим.

— Вместе пойдём, — шёпотом скомандовал я.

И мы двинули. Напрямик, стараясь не хрустеть тем, что под ногами. Но чем ближе подбирались, тем сильнее колотилось в груди и клокотало в горле.

Это было самое настоящее дежа вю: одинокий джип на безлюдной просеке, приоткрытая дверь, и шагов с десяти хорошо различим недвижный силуэт за баранкой. Я подхожу, заглядываю — Валька. С раскроённым ко всем чертям черепом. И всюду кровь… И совсем как Егорка давеча, я схватил Лёльку за руку. И то ли мой мандраж передался ей, то ли девчонке и своего хватало — почувствовал, что долбит обоих.

Боже мой, ну почему я всегда, всю жизнь, в самой невинной ситуации тут же предполагаю непоправимое? Редактора молчат — догадались, что графоман и ничтожество, и навеки вычеркнули из списков живущих. Любимая трубку не берёт — на пьянь в подъезде нарвалась, и нет у меня больше любимой. Свет отключился — по всей стране началось…

Ну, сколько можно жить в ожидании одних несчастий и утрат? С какой стати сразу уж и расколотый? А хоть бы и расколотый — почему непременно братухин?..

Первым дар речи обрёл, как водится, Тим:

— Ну, слава те лапоть! — машина была пуста.

Ёкэлэмэнэ, а парень-то, выходит, того же боялся…

Я затравленно заозирался. Вокруг не наблюдалось ничего подозрительного, но это-то и было подозрительней всего. И где же он тогда? куда делся? зачем вообще надо было выходить? выволокли?.. Да чёрта лысого его выволочешь — он же с пистолетом! Хотя бы и с пукалкой… Значит?..

Значит, показали что-то такое, что сам — встал и вышел…

— Па-а-а-ап! — заорала Лёлька куда-то вверх.

И ещё раз — уже во все стороны и во всё горло:

— Па-а-а-апа-а-а-а!

Затыкать её было поздно: если эти здесь, они нас и так уже видят (без ЭТИХ ничего не складывалось, без ЭТИХ я не мог нащупать и тени логики).

А если уже далеко? А если они до сего момента и не подозревали о нашем существовании?

— Тише, Лёль, — попросил я.

— Дядь Ва-а-аль! Ба-тя-а-а! — заголосил явно назло мне и Тимка. — Его-о-о-ор!

— Я же сказал: хватит.

— Чего хватит?! — окрысился он.

— Пока хватит, — как можно спокойнее отчеканил я. — И знаете что, мои милые: ну-ка хорош бузить. В конце концов, это я за вас перед родителями в ответе, а не наоборот. И не приведи господь… Возражения есть?

Удивительным образом возражений не воспоследовало.

— Давай приглядывай кругом, — велел я Тимке и полез в джип.

Ну и что у нас тут? Бензин кончился? Нет, навалом бензина. То есть, сам остановился. По факту чего-то. И вышел, будем надеяться, по собственной инициативе.

На автомате заглянул в бардачок, автоматически же сцапал распечатанную пачку «Winston» а, а заодно и оставшиеся полблока. И что это означает? А это означает, что не было у Вали лишней секунды даже на то, чтобы курево в карман сунуть. И какой отсюда вывод?

Да никакого.

Блин! Всё на месте. Не хватает только братана со стволом… И — погоди-ка — ключа в замке. И, стало быть, чего бы тут ни стряслось, братишка хотел, чтобы машина оставалась за ним. И если он намеревался мне этим что-то сказать, будем считать, что я его понял. И понял верно…

Я выбрался наружу и сам взвыл:

— Ва-ля-а-а! — и прижал к губам палец.

Мы не услышали в ответ даже эха.

— Это просто фигня какая-то, — озвучил Тим общее недоумение. — И чего теперь? Дальше пойдём?

— Нет, Тима, мы не пойдём дальше.

— Поедем?

— И не поедем. Он ключ забрал. Видимо, хотел, чтобы…

— Не надо так: «хотел», — урезонила Лёлька. — Ой! — наша старая знакомая перепорхнула и заняла пост на ближайшей ели.

Не нравилось мне это соглядатайство, ох не нравилось.

— Ну не под землю же они! — рявкнул Тим. — Лёльк, ты со мной или как?

— Тима, милый, — я ухватил его за плечи и встряхнул так, что и самому бы мало не показалось, — дальше дядя Валя почему-то не поехал. Правильно?..

— Ну…

— А теперь разуй глаза.

И развернул его, куда и самому смотреть было невмоготу: сразу же за следующим поворотом дорога кончалась. Дальше росла трава, за ней кусты, за кустами начиналась чаща.

Мне показалось, что я услышал, как под рубашкой у племяша выстроились и побежали здоровенные мурашки.

— Да это чего же? — выдохнул он. — Тут же всегда… мы же здесь сколько раз… там же Шивариха!

— Почему и говорю: уходим отсюда. Быстро.

Их даже понукать не пришлось — зачастили как миленькие. Если не считать совы, погони не наблюдалось. Правда, в сгущающейся мгле эта пикирующая тварь казалась здоровенной летучей мышью. И, пытаясь бодриться, я тарахтел. Тарахтел не переставая:

— …он сказал: убираться сразу же. А мы? А мы самодеятельность развели. А нам не в шерлок холмсов сейчас играть нужно, а до дома добраться и подмогу звать. Серьёзную, судя по всему, подмогу. Весь город надо на уши ставить… И хватит уже меня в сикуны записывать, если вырвемся из этой прорвы живыми и невредимыми, мне родители ваши такой памятник отгрохают, что мама дорогая, так что давайте пока не о них убиваться, а себя эвакуировать… И пошустрей, ребятушки, бегом!..