Лексикон - [104]

– Ментициррусы, – сказал Йитс. – Свет привлекает планктон, планктон привлекает рыбу поменьше. Мелкая рыбешка привлекает ментициррусов. Если точнее, то ментициррусы уже на месте, ждут, потому что у них достаточно мозгов, чтобы выявить зависимость и сделать выводы.

Элиот ничего не сказал.

Йитс вздохнул.

– Оставайся. Обыщи всю страну, найди Вульф, если это поможет тебе справиться со своей совестью.

Элиот повертел эти слова и так, и этак. Он не смог определить, что в них содержится: благожелательность или угроза. Однако они полностью отвечали тому, что он чувствовал.

– Спасибо, – сказал Элиот.

* * *

Он ощутил свет. Сначала решил, что это солнце над заливом. Потом открыл глаза. Свет проникал через окна. А между окнами стоял Уил. С ружьем. Стены были бледно-голубого больничного цвета. Элиот находился в Брокен-Хилл.

– Доброе утро, – сказал Уил.

– Сколько, – сказал Элиот. – Сейчас. Времени. – Он принялся выбираться из простыней.

– Тебе наверняка захочется полежать.

– Нет. Определенно. Нет. – Он спустил вниз ноги. От этого в глазах на мгновение помутнело, голова закружилась. Чтобы справиться с этим состоянием, Элиот несколько минут сидел неподвижно, с закрытыми глазами. Затем открыл их. Уил целился во что-то снаружи. Элиот вспомнил, что слышал выстрелы. – Что ты делаешь?

Уил не ответил. Элиот обратил внимание, что он умело обращается с оружием. Ствол плавно следовал за тем, во что целился Уил, ружье казалось продолжением его рук. Потом оно дернулось. Уил отступил к стене, оттянул затвор и вставил патрон, который достал из кармана джинсов.

– Сейчас около шести утра.

Элиоту трудно было в это поверить. Если это так, Вульф должна быть здесь. Город должен кишеть пролами, или ИВПами, или поэтами, или и теми, и другими, и третьими. Сейчас не может быть утро, потому что они все еще живы.

– Нам надо убираться.

– Мы никуда не поедем, Элиот.

– Мы… – начал он, но Уил быстро вскинул ружье, и Элиот замолчал. Тело Уила застыло. Ружье дернулось.

– Пожалуйста, расскажи мне, что, по-твоему, нам следует делать, – сказал Элиот.

– Отстреливать всяких типов.

– Каких типов?

– Пролов, я думаю.

– Ты стреляешь в пролов, – сказал Элиот. – Понятно. Когда я просил тебя стрелять в того типа в вертолете, ты не стрелял. А сейчас стреляешь.

Уил перешел к другому окну.

– Их там много, – сказал Элиот. – Если ты до сих пор этого не понял. Она будет посылать и посылать столько, сколько понадобится.

– Кто? Эмили?

«О, да», – подумал Элиот. Уил все вспомнил. Именно поэтому он и обращается с ружьем так, будто умел стрелять с пеленок. Именно поэтому.

– Уил, чем, по-твоему, ты занимаешься?

– Гарри.

– Что?

– Меня зовут Гарри Уилсон.

– Точно, – сказал Элиот. – Конечно, да, моя ошибка… так чем, черт побери, ты занимаешься, Гарри?

– Жду.

– Ждешь… – Элиота осенило. – Ждешь ее? – Уил или Гарри, как его ни назови, не ответил. Но было ясно, что да. Было ясно, что у него сформировалось извращенное, дикое представление о ситуации, и это наверняка приведет их обоих к гибели. И в этом виноват он, Элиот. Как и во всем остальном. – Она – не то, что ты думаешь.

– Она Эмили Рафф?

– Да, – сказал Элиот. – Вульф – это Эмили Рафф. Но…

– Ты же понимаешь, почему у меня возникли проблемы с этим. С тем, что ты хочешь убить ее.

– Ты осознаешь, что ведешь себя как другой человек? Совершенно другой?

– Я все вспомнил.

– Ладно, – сказал Элиот, – но я с сожалением вынужден сообщить тебе, что твои воспоминания больше не имеют силы, потому что изменился не только ты, но и она. Она больше не та девушка, с которой тебе нравилось гулять по Брокен-Хилл, пить молочные коктейли, гоняться за кенгуру и все такое прочее в этом духе. Сейчас она убивает людей. И собирается убить нас.

– Я тебе не верю.

– А с какой стати мне лгать?

– Из-за Шарлотты.

Элиот задумался, подыскивая слова.

– Ты думаешь, я ненавижу Вульф из-за Шарлотты? Из-за Монтаны?

Гарри пожал плечами.

– Черт побери! – сказал Элиот. – Ты поймал меня. С тех пор как она вынудила меня убить женщину, которую я любил, я не могу без ненависти думать о ней! Чтоб ей провалиться! – Он провел рукой по лбу. Гарри бесстрастно наблюдал за ним, и спокойная реакция на его бешенство со стороны человека, которого он знал как Уила Парка, произвела на него впечатление. Ведь Элиот был поэтом, когда-то. – Есть один крохотный фактик: Вульф – кровожадная сука, которая еще до этого охотилась на нас обоих.

– Ты наврал мне.

– А что, по-твоему, мне было делать? Ты единственный неподдающийся! У меня не было возможности найти неподдающегося, который не спал с ней! Уил, я понимаю, что ты злишься. Но взгляни на себя. Едва ты выяснил, что она – это Эмили, ты сдался. Прости, что соврал тебе. Однако это не меняет того факта, что нам надо остановить Вульф. Мы обязаны. Ну что мне сказать, чтобы убедить тебя?

– Я не хочу, чтобы ты что-то говорил. Я хочу, чтобы ты спокойно сидел и ждал, когда она придет сюда.

Элиот рухнул на кровать. Все бесполезно. Никакой из известных ему методов не поможет, потому что Гарри нельзя убедить.

– Что с ней было?

– Когда?

– После Брокен-Хилл?

Элиот посмотрел в потолок.

– Она исчезла. Я искал еще много месяцев.