Лекции по общему государственному праву - [63]

В заключение следует отметить, что большинство юридических норм, рассматриваемых в науке государственного права, относится именно к той категории норм, о которой мы только что говорили, т. е. к несамостоятельным нормам, определяющим организацию государственных учреждений. Именно поэтому мы и сочли необходимым остановиться на понятии несамостоятельных норм в ведении к курсу государственного права. Без анализа этого рода норм юридический характер большей части подлежащего изучению материала мог бы остаться невыясненным.

§ 20. Право в субъективном смысле

Приложение абстрактных юридических норм к подпадающим под их действие конкретным случаям жизни создает юридические отношения, т. е. состояния связанности воли одних лиц по отношению к другим лицам. Каждое такое состояние для того лица, чья воля связана нормой права, является обязанностью, для того лица, по отношению к которому она связана — правом в субъективном смысле. Первое лицо называется субъектом обязанности, второе — субъектом права. Таким образом, субъект права и субъект обязанности, право и обязанность являются необходимыми элементами каждого юридического отношения. К этим четырем элементам присоединяется еще пятый — объект права, т. е. тот предмет или то явление внешнего мира, по поводу которого возникает данное юридическое отношение.

Изложение учения о юридических отношениях во всей его полноте относится к области энциклопедии или общей теории права. Но так как некоторые из относящихся к этому учению понятий являются в науке права спорными и вместе с тем представляют огромную важность для построения всей системы государственного права, то мы должны по возможности в самых кратких чертах остановиться на них.

Сюда относится прежде всего понятие субъективного права. В течение долгого времени его определяли как господство воли в определенной сфере отношений. С этой точки зрения, субъектом права является тот, чья воля в известной сфере отношений признается господствующей.

Этому так назыв. формальному определению субъективного права, ведущему свое начало от Гегеля, был нанесен решительный удар Иерингом. Несомненно, что в субъективном праве есть элемент господства одной человеческой воли над другой. Но в этом нельзя видеть все содержание понятия права в субъективном смысле. Неверность приведенного формального определения права ясно обнаруживается в том, что субъективные права принадлежат и таким лицам, чья воля господствовать не может, в том числе лицам, не способным вообще проявлять разумную волю, как, например, малолетним и душевнобольным. Принимая формальное определение права, пришлось бы прийти к заключению, что признаваемые за этими лицами права, например, право малолетнего на известное имущество, в действительности принадлежат не им, а тем лицам, воля которых господствует в области этих прав, т. е. их опекунам. Но подобный вывод совершенно ниспровергал бы все наши представления о праве.

Иеринг, подвергнув критике господствовавшее до него формальное определение права, выдвинул вместо него свое материальное определение, характеризующее право не со стороны его внешней формы, а со стороны его цели. Всякое субъективное право служит удовлетворению известной человеческой потребности, осуществлению определенного человеческого интереса. В этом интересе и лежит сущность права, по мнению Иеринга и его школы. Субъективное право есть защищенный нормой объективного права интерес, субъект прав — тот, чей интерес защищен в том или другом случае юридической нормой.

Иеринг указал на тот элемент в понятии субъективного права, который до него оставался без внимания. В этом заключается его заслуга. Но, выдвигая исключительно момент интереса и отбрасывая совершенно момент воли, он впал в противоположную крайность, вследствие чего и его определение нельзя признать правильным. В положительном праве можно указать многочисленные случаи, когда интерес известного лица, несомненно, защищен юридической нормой, но отсюда не вытекает субъективного права для этого лица. Существующие в России высокие таможенные пошлины, конечно, защищают интересы каждого отдельного производителя обложенных этими пошлинами продуктов, но нельзя утверждать, что каждый отдельный производитель имеет субъективное право на эту защиту. Постановления городской думы, предписывающие поливку улиц от пыли в летние дни, защищают интересы всех прохожих и проезжих, но ни один из них не может требовать поливки улиц для себя лично как обязанности, закрепленной именно за ним. Сам Иеринг отрицает в подобных случаях существование субъективного права у отдельных лиц и называет такое явление "рефлексом объективного права" (благоприятным для индивидуальных интересов отражением действия юридических норм). Но, с точки зрения определения субъективного права, выдвигающего лишь момент интереса и игнорирующего момент воли, провести границу между субъективным правом и рефлексом объективного права невозможно. Мы не признаем индивидуального права фабриканта на таможенное обложение иностранных товаров и индивидуального права прохожего на поливку улиц именно потому, что в обоих случаях осуществление обязанностей, служащих интересам данного лица, стоит вне всякой зависимости от его воли. Поэтому совершенно справедливо мнение Еллинека, что правильное определение права в субъективном смысле требует сочетания формального момента воли и материального момента интереса. Право защищает человеческую волю не ради нее самой, а ради составляющих ее конкретное содержание человеческих потребностей или интересов; оно обеспечивает возможность осуществления этих интересов, средством же этого обеспечения является юридическая охрана направленной на тот или иной интерес воли. Таким образом, интерес играет главную роль, а воля — служебную и подчиненную, но, тем не менее, и она является необходимым элементом в понятии субъективного права.