Лекции по истории религий - [14]

Лекция вторая

Итак, я напомню, дорогие друзья, что в первой лекции мы с вами говорили о доисторических путях искания Бога, о том, что с глубочайшей древности человек пытался найти свои пути к возвращению в потерянный рай. Но точно понять, как искал, мы не можем. Потому что нет главного памятника духовной культуры – слова, произнесенного и написанного. Представьте себе на минуту, что от христианства – не дай Бог, чтобы это случилось на самом деле, – не осталось ни слов, ни книг: как мало мы сможем восстановить. Именно в таком положении находятся ученые, изучающие религии далекого прошлого.

Но примерно пять тысяч лет назад человек научился писать, освоил письмо, и это помогло нам не только узнать, как он верил и чем он жил, но и получить некоторое представление о том, как верили его предки, пока не владели письменностью. Религия – очень консервативная форма культуры; посмотрите, как много в нашей христианской традиции такого, что тянется из Византии, из первых веков, а то и вообще из ветхозаветного богослужения, – скажем, чтение или пение псалмов. Мы целые тысячелетия привязываем к сегодняшнему богослужению в Церкви, и тот, кто не просто стоит в храме и молится, но знает историю молитвы и богослужения, ощущает, что буквально вся история, вся культура веков сконцентрировалась в сегодняшнем религиозном действе. Так же и даже, наверное, еще в большей степени человек был традиционен, когда он научился писать, все-таки наше время – время довольно быстрого развития и быстрых изменений. Поэтому, читая первые письменные тексты, мы можем понять, во что верили люди за тысячелетия до того, как письмо появилось на свет, и увидеть, насколько правильны наши реконструкции доисторической религиозной жизни.

Прежде чем начать разговор о вере в ранней истории, посмотрим, почему и для чего возникло письмо. Ответ на этот вопрос не прост. Что-то, наверное, заставило человека начать писать, неслучайно же это получилось. Самые ранние письменные формы, очень короткие, восходят ко второй половине четвертого тысячелетия до Р.Х. – где-то к середине, границе третьей и четвертой четверти четвертого тысячелетия: это личные имена. В Египте и Месопотамии их писали на табличках, которые помещали в могилы умерших. Не как сейчас у нас пишут на надгробии, чтобы другие знали, а помещали туда, где никто никогда не прочтет. Это было имя, которым умерший должен быть вызван к вечной жизни. Вы помните, как в Апокалипсисе говорится, что каждому спасшемуся будет дан «белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Откр. 2:17).

Имя – весьма существенная часть личности: называя вещь, мы как бы вызываем ее из небытия к бытию, и для человека древности было очень важно, чтобы имя звучало. Те из нас, кто ходит в церковь и подает поминальные записки, знают, как важно, когда священник во время проскомидии вынимает частички за умерших, произнося при этом их имена; и потом, в конце литургии оглашенных, перед алтарем, на солее читаются имена живых и имена умерших. Имена должны быть произнесены. Но всем известно, что мы не вечны, дети наши не вечны, пройдет немного времени, и имена забудутся. И вот, чтобы они не забылись, древний человек стал выписывать звуки имени – так появилось письмо. Несколько позже его стали использовать с утилитарной целью: например, указывать, куда, сколько и какие жертвы приносились в храмах. Но когда мы сталкиваемся с первыми развернутыми текстами, это опять же тексты религиозные, заупокойные.

Первыми из развернутых письменных памятников до нас дошли так называемые египетские «Тексты Пирамид». Датировка их совершенно точна: они написаны в пирамидах царей пятой и шестой династии Древнего царства, в 2400–2200-х годах до Р. Х. Если собрать эти тексты, они образуют большую книгу. И они высекались в камне, навечно. Главные надписи писались в камере, где лежало тело умершего царя. Эта камера, после того как в нее вносили гроб с телом царя, полностью замуровывалась, в нее нельзя было войти, и тем не менее она была вся покрыта надписями, выбитыми в камне. Не забудем, что греческое слово «иероглиф» – ι'ερογλu′φος в переводе означает «священное начертание»: ι'ερo′ς – «священный», γλu′φειν – «черта, то, что выбито» – видимо, в камне.

Ученые смогли прочесть эти надписи. Они переведены на многие языки мира, и сейчас в Москве делается их первый перевод на русский язык. Должен вам сказать, что это тексты потрясающей силы. Конечно, в них надо войти; они писались для другой культуры, и сразу, легко их не поймешь. Но сразу неверующий человек и Евангелие легко не прочтет: когда от нечего делать берут почитать Евангелие, ломаются на первой же главе, на родословии Иисуса – идут имена, имена, становится скучно, и Евангелие закрывают. Но здесь вхождение в текст, конечно, еще сложнее. Речь идет о победе над смертью и о телесном воскресении умершего человека. Попробую по памяти прочесть вам одну надпись, в переводе, который сейчас готовится; она сделана в гробнице царя по имени Тети, вот как она звучит: «Охо, охо! Восстань, о Тети! Собери кости свои, прими плоть твою, отряхни прах с членов твоих, прими питие твое, которое не прокисло, и хлеб твой, не испорченный плесенью. Встань, Тети, взойди на небо, открыты для тебя врата неба. При вратах ты встал, у дверей, закрытых для грешников. Врата открываются тебе, привратник выходит к тебе. Ведет он тебя к отцу твоему Гебу. Встречает тебя отец твой, обнимает тебя, ласкает тебя, ставит тебя впереди всех воскресших, звезд не гибнущих. Восстань, о Тети, ты не подвержен смерти!» (373-е речение).