Лекции о Шекспире - [28]

Сегодня героине повести о противоборстве полов следует протестовать по-мужски. Катарину надлежало бы изобразить гротескной — физически и умственно. Петручио, напротив, должен выглядеть ужасно робким — совсем не человеком, который способен укротить строптивую. Шекспир несколько глубже рассматривает тему противоборства полов в "Бесплодных усилиях любви" и "Много шума из ничего" — пьесах, где его интересует конфликт между "я" мужчины и женщины, отношения любви-ненависти. Пытаясь укротить Катарину, Петручио прибегает к исключительно физическим способам воздействия и поэтому предстает совершенным хамом. Мы не понимаем, с чего вдруг она должна его полюбить. Страдания Катарины происходят из недейственности ее протестов. Ее последний монолог, в котором она покоряется Петручио (V. 2), — неубедителен или жалок.

Для фарса в "Укрощении строптивой" слишком много строк, и Шекспир сознавал это. Он хотел, чтобы "интродукция" проясняла и расширяла смысл пьесы, чтобы действие отражало мечты Кристофера Слая. Но пьеса получилась скучной. Либо робкий поначалу Петручио должен был напиться и укротить Катарину согласно ее же тайному желанию, либо Катарине, после ее прекрасного монолога, нужно было взять табурет и стукнуть Петручио по голове.

"Король Иоанн" и "Ричард II" знаменуют переход от пьес цикла "Генриха VI" и от "Ричарда III" к великим пьесам цикла "Генриха IV" и к "Генриху V", причем в этой последней Шекспир обнаруживает признаки утомления. Батальные картины все еще присутствуют в "Короле Иоанне", например, в сценах у Анжера, но их нет в "Ричарде II". В "Генрихе V" батальные картины представляет хор. Они выглядят неубедительно. Кроме того, в "Короле Иоанне" и "Ричарде II" Шекспир отказывается от побочного сюжета, каким был мятеж Кеда в "Генрихе VI", ради того чтобы сосредоточиться на изображении отдельных персонажей. Соответственно, картина жизни общества кажется здесь менее полной, чем в ранних хрониках. В "Генрихе V" Шекспир вновь вводит в пьесу побочную сюжетную линию.

В "Короле Иоанне" и "Ричарде И" интерес автора сосредоточен на художественных задачах, связанных с персонажами и языком. Разрешив их, Шекспир переходит к изучению действия в великих пьесах среднего периода. Наконец, его поздние пьесы сосредоточены на чувстве. В "Короле Иоанне" меньше интереса к истории. В более ранней пьесе — "Беспокойном царствовании короля Иоанна" — исторические мотивы (например, в отношении мятежа баронов) представлены лучше. Нам неизвестно, написал ли "Беспокойное царствование" сам Шекспир или он только использовал эту пьесу. У Шекспира король Иоанн — не тот великий король-протестант, каким он изображен в "Беспокойном царствовании"; впрочем, его не назовешь и совершенным злодеем, так как он раскаивается в умерщвлении Артура. В "Ричарде II" отсутствует драматическое напряжение: Ричард катится вниз, Болингброк восходит к трону. Болингброк пассивен, он подчиняется обстоятельствам, он зависит от других, и корону ему, в сущности, навязывают. Йорк — странный персонаж: вначале он с неохотой предает Ричарда, а позже жаждет казнить своего сына за измену Болингброку.

В этих пьесах две звездные роли — человека действия и лирического персонажа. Заглавная роль в "Короле Иоанне" принадлежит не королю, хотя с королем и связаны два интересных эпизода. В первом из них король намекает Хьюберту, что предпочел бы убрать с дороги Артура: в этом монологе его мысли противопоставлены прекрасному солнечному дню. Король говорит Хьюберту:

Дай руку мне. Хотел я кое-что

Тебе сказать, да надо бы получше

Мелодию для этой песни выбрать.

Клянусь, неловко даже говорить,

Что я к тебе так горячо привязан.

Хьюберт

Безмерно, государь, я вам обязан.

Король Иоанн

Для этого еще причины нет,

Но будет, друг. Как время ни ползет,

Настанет час — и расплачусь я щедро.

Хотел тебе сказать я… но потом.

Сияет солнце в небе, пышный день

От преизбытка радостей земных

Так суетен и безрассудно весел,—

Мои слова не для него. Но если б

Железным языком из пасти медной

Тревожил колокол полночный сон;

Но если б мы на кладбище стояли

И гнулся ты под бременем скорбей;

Но если бы угрюмый дух унынья

В тебе сгущал, отяжеляя, кровь

(Что слишком уж легко струится в жилах,

Дурацкий смех в глазах людей рождая,

Пустой ухмылкой искажая лица,—

А нынче это все противно мне),

Но если б мог без глаз меня ты видеть

И слышать без ушей, и отвечать

Без языка, одним порывом чувства.

Без глаз, ушей, без тяжких звуков речи,—

Тогда, хоть день уставился на нас

Наседкой, бодрствующей над птенцами,

Я помыслы свои тебе излил бы…

Но не хочу! А все ж люблю тебя,

Того же ожидая для себя.

Хьюберт молвит в ответ:

Так велика моя любовь, что я

Для вас любое выполню, хотя бы

Мне смерть грозила.

Король Иоанн

Разве я не знаю?

Мой Хьюберт, друг мой Хьюберт! Погляди

На мальчика. Хочу тебе признаться:

Он на моем пути — змея лихая.

Куда б я ни подался, всюду он.

Меня ты понял, страж его?

Хьюберт

Стеречь

Я стану так, что королю помехой

Не будет он.

Король Иоанн

Смерть.

Хьюберт

Государь!

Король Иоанн

Могила.

Хьюберт

Так он умрет!

Король Иоанн

Довольно. Спала тяжесть С моей души[46].

"Король Иоанн" акт III, сцена 3.