Лекции о метафизике - [39]

История философии Гегеля – единственная философская, и таковой она и останется, пока философия в некотором существенном изначальном смысле будет раскрываться исторически из своего собственного основного вопроса. На первый взгляд может показаться, что речь идет всего лишь об иной постановке вопросов в обыкновенном, историческом изложении истории философии. Кроме того, может показаться, что исследование ограничивается тем, что есть, не имея ни мужества, ни возможности сказать что-либо новое от себя. Такое впечатление остается до тех пор, покуда не в состоянии оценить важность того, что, несмотря на господство техники и техническую «мобилизацию» планеты, а также на «поставленные на службу человечеству силы природы», проявляется и совершенно иное могущество бытия – история. И она не имеет ничего общего с обычным историческим исследованием. Мы разъяснили это, поскольку дальнейшее историческое осмысление сущности метафизики будет очень похожим на краткие выдержки из учебника по истории философии.

«Метафизика» – это название области наиважнейших вопросов философии. Каковы же эти вопросы? Хотя таких вопросов много, все они, в сущности, всегда сводятся к одному единственному вопросу. Каждый вопрос, особенно этот единственный вопрос философии, также и сам раскрывается в проявляющейся через него ясности. Даже изначальное вопрошание на заре европейской философии уже имело о себе некое знание. Это присущее философскому вопрошанию знание о себе самом состоит прежде всего в том, что самим вопрошанием определяется и постигается то, о чем спрашивается. Философия спрашивает об αρχή[30], что переводят как «принцип». Не желая строго и глубоко размышлять, часто считают, будто известно, что значит «принцип». Αρχή – αρχειν означает «начинать» и одновременно означает «находиться в самом начале, перед всеми и вся, также и в смысле „начальствовать“, властвовать, господствовать». Однако наши рассуждения о сущности αρχή будут оправданными, лишь если мы объясним, зачем и почему разыскивается это αρχή. Не ради какого-то странного события, необычных и скрытых взаимосвязей и действий, но исключительно ради сущего. Сущим мы называем всё, что есть. И если задается вопрос об αρχή сущего, тем самым под вопрос ставится и всё сущее в целом; более того, задавая вопрос об αρχή, не только спрашивают, но что-то и утверждают о сущем в целом; но и это не всё: в этом вопросе сущее в целом становится зримым – и как сущее, и как взятое в целом.

Когда спрашивают об αρχή, сущее в целом понимается как находящееся в самом начале своего проявления – речь идет о первых мгновениях вспышки, сияния бытия. Первые мгновения сияния солнца называют восходом солнца, поэтому и мы называем начало явления сущего восходом. Мы задаем вопрос об αρχή сущего в целом, о его восходе и господстве. Восход и господство сущего в целом должны быть включены в знание, в знание αρχή, коему ведомо, что есть сущее, поскольку оно сущее. Вследствие этого вопрос философии как вопрос об αρχή можно сформулировать и иначе: что есть сущее, которое мы воспринимаем как сущее, – τι τо ον η οv; quit est ens qua ens?

Вопрос, который мы так сформулировали, можно свести к еще более простой формуле: τι τо οv – что есть сущее? Поставить вопрос означает искать ответ, в чем и заключается первая и подлинная задача философии – πρώτη φιλοσοφία. Ограничив вопрос философии формулой τι τо οv, европейская философия достигает в своих началах сущностной завершенности. Аристотель, к которому мы относимся как греческому философу, а не как к средневековому томисту, дает абсолютно ясное объяснение вопроса философии. В начале своего важнейшего сочинения он говорит следующее: кαι δή кαι τо πάλαι τε και νυν και àεi ζητούμενον και àεi άπορούμενον, τι το οv (Metaphysik, Z 1, 1028 b 2–4). «И вопрос, который издревле ставился, ныне и постоянно ставится и доставляет затруднения – это вопрос: что есть сущее?».

Для понимания, то есть для проникновения в этот как будто простой вопрос, важно с самого начала ясно понимать и постоянно иметь в виду следующее: когда спрашивают о сущем в отношении его αρχή, тем самым сущее уже определено. Когда спрашивают, откуда и как оно восходит, каким образом появляется в этом восходе, то сущее уже определено как восходящее, появляющееся и господствующее. Такое явленное и воцарившееся сущее греки называли φύσις (физика, природа) (см. SS 1935: die Entmachung der φύσις); это слово гораздо шире и иное по значению, чем наше слово «природа». По крайне мере ясно следующее: в поиске αρχή мы вместе с тем приближаемся ко всё более определенному представлению о сущем.

Необходимо отметить, что кроме сущего, которое имеет место само по себе, встречается еще и сущее, созданное человеком, например вещь, художественный образ или установленный общественный порядок, но при этом фундаментом и основой для такого сущего всегда служит уже имеющееся сущее в целом. Возвращаясь к сущему в целом, подчеркнем различие между словом φύσις и словами τεχνη[31], θέσις[32] и νόμος.[33]

При серьезном размышлении о сущем его всегда первоначально представляют как