Лекарство от зла - [41]

Однажды ночью она разделась, не зашторив занавески на окне. Осмотрела свое тело в стекле, погладила себя пальцами по некоторым местам, и… услышала смех на улице. Она чуть не упала в обморок. С тех пор она раздевалась только в темноте и только в ванной. Никогда не изучала себя руками… Ей даже в голову не пришло, что смеются не над ней. Она не догадалась, что живет на третьем этаже и ее просто не могли видеть…

Вместо этого она вступила в Общество радикальных феминисток (без левых лесбийских наклонностей). Их сборища проходили по пятницам. Они пили теплое пиво, курили и обсуждали важные общественные вопросы, например: «Почему учительница по истории музыки спит со всеми мальчиками из выпускного класса и ее не увольняют? Сколько абортов сделала Сильва из седьмого класса на сегодняшний день? Может ли Вера семь раз быть девственной, а Ванка — поэтессой?»

— Вы помните Индейца?

— Какого Индейца?

— Из кулинарного техникума.

— Ну?

— Женился.

— Да ладно!

— На балерине.

— Да ну тебя!!

— Она больна туберкулезом.

— Туберкулезом?! Где она умудрилась его подхватить?

— Они не едят!

— Кто?

— Балерины. Они все тощие.

— Ну это нормально. Балетисты.

— Суска, ты ходишь на балеты. Скажи!

— Что?

— На которой из них женился Индеец?

— Я не гадалка! А что вы вдруг о нем вспомнили?

— Я спала с ним в десятом классе. У него был самый маленький, какой только можно себе вообразить.

— Да ладно тебе!

— Да честное слово, как у трехлетнего ребенка! И все…

— Ну и сколько времени ему требуется, чтобы его вытянуть?

— И все спрашивал меня: «Тебе больно?» А я ему: «Ага». И киваю головой, строю мучительные гримасы, охаю и не могу понять, он внутри или нет. От него всегда пахло жареной картошкой.

— Надо пригласить балерину в пятницу.

— Зачем?

— Ну, она все равно придет к нам… раз у него такой маленький… инструмент…

— Ты на что-то намекаешь?

— Погодите, сейчас я прочту вам свои новые стихи.

— Мне пора идти.

— Я обещала выйти на ночное дежурство в больнице. Совсем забыла об этом.

— Куда вы все заторопились?

— Не приглашай никого в пятницу.

И смех в ночи, о котором вспоминаешь, когда ворочаешься в постели и ждешь рассвета. Чувствуешь, что ты не одинок. У тебя есть с кем поговорить. Ты вечен. С тобой не может произойти ничего плохого. И если не теперь, то завтра ты точно будешь счастлив. Лица — нечеткие, милые, забываются, как-то тяжело… Деревья в зелени, ночные бары, летучие мыши бесшумно носятся под уличными фонарями. Нескошенная трава. Секс на скамейке в городском саду, светящиеся окна… Люди поют.

Вот что снилось Суске. Собираются какие-то люди, они не знакомы друг с другом, все приносят еду, садятся за стол и начинают петь. Смеются и снова поют. Едят, пьют и поют. Как дома в семье.

В ее семье было по-другому. Все собирались сначала на мусульманские праздники, потом — на христианские. Когда-то ели пахлаву, когда-то — вареную пшеницу. Ее мама ладила и с Иисусом Христом, и с Мухаммедом. Готовила медовые лепешки. Потом она заболела. А отец сбежал с цыганкой из табора. А мама лежала и уже не могла встать.

— Не думай обо мне. Я поправлюсь.

— Я знаю.

— Уезжай отсюда.

— Куда?

— Поезжай в столицу.

— Что я буду там делать?

— Выучишься. Выйдешь замуж.

— И на кого я буду учиться? Я же турчанка…

— Только наполовину.

— Но с турецким именем.

— Ну и что?

— Я никого там не знаю.

— Познакомишься.

— Надо мной будут смеяться.

— А ты смени имя.

Не представляю, что такое воздух. И не хочу этого знать. Знаю, что без воздуха я не могу. Ночью ставлю на себе опыты — не дышу. Но не получается. Задыхаюсь. Не хочу знать почти ничего, но это уже невозможно. Ночью я пытаюсь забыть большую часть того, что узнала днем. Не выходит. Пытаюсь терять разные вещи. Это проще. У меня в жизни было много мужчин. Пытаюсь обходиться без них… Может быть, получится.

Мама оставила мне две квартиры в центре. В одной спокойно могут жить трое. Не хочется потерять ее… Я одна. Остается найти еще двоих. Пытаюсь ее пропить. Не могу. Тошнит и болит голова.

Тогда я повстречала Суску. Я уверена, что ее зовут Сюзанна, но она утверждает, что нет.

Я сделала три аборта. Как летит время… Я вообще не знаю, как это произошло. Беременность. Меня тошнило и болела голова. Суска много пьет, и у нее ничего не болит. Она и абортов не делала. Я думаю, у нее и мужчины никогда не было. Почему-то у нее растет борода. Настоящая. Каждое утро она делает маску из крахмала. В субботу дает лицу отдохнуть, и к вечеру оно обрастает. Борода у нее черная, с жесткими толстыми волосками. А так она очень красивая. Кожа белая, волосы густые, черные, немного вьющиеся, только задница у нее большая. Она турчанка. У них у всех большие задницы. Генетика. Она очень мягкая. Это тоже генетически заложено.

Ей было негде жить. Мама ее умерла. Моя мать сбежала. Пусть живет и радуется. А отец Суски тоже исчез. И ему здоровья и счастья…

Суска жила в заброшенном подвале с собакой. На самом деле там жила собака, а она пришла позже, и стали они жить вместе. Было сыро. Она целую неделю не делала маски из крахмала. Вся заросла и пахла собакой. Мусульмане не любят собак, не понимаю — почему. Я тогда опять пила. Не могла сдать квартиру. Мы выпили вместе, и у нее это здорово получилось. У мусульман проблемы с алкоголем, но Суска родилась в смешанном браке.