Лекарство от жизни - [23]

Терентьев наконец начал получать удовольствие от этого обеда. Беседа вновь потекла непринужденно. А когда Гуров разлил всем по пятьдесят грамм, то напряжение у Терентьева исчезло совсем. Минут через двадцать Мария встала из-за стола. Она извинилась. Сказала, что ей пора собираться в театр, и вышла из комнаты. Мужчины остались одни.

– Знаешь, Виктор, сейчас по Москве прокатилась серия странных убийств, – перешел к делу Гуров. – Собственно, убийства-то как раз обычные. Последствия у них странные.

– Ты, Лев Иванович, как в сказке: «Напои, накорми, потом и спрашивай!» – хмыкнув, перебил его Терентьев. – Дай предположу. Ты этими убийствами занимаешься. Считаешь, что в них замешан кто-то из своих, поэтому боишься, что все твои люди засвечены. Тебе нужна свежая подсадная утка. Вот ты меня и вербуешь. Так?

– Так, да не совсем. А уж если говорить точнее, то совсем не так, – ответил Гуров, едва Терентьев окончил. – Дослушал бы сначала, умник. Потом бы и версии строил.

Гуров рассказал Терентьеву обо всем, что было известно по трем убийствам. Он не скрыл почти ничего. Лишь свои догадки о причинах самоубийств преступников оставил при себе. Полковник знал, что любая недомолвка будет истолкована Терентьевым не в лучшем свете. Поэтому к концу рассказа Виктор знал об этом деле столько же, сколько и ребята из группы Веселова.

Терентьев слушал не перебивая. Он пытался понять, правду ли говорит Гуров. Если в этой истории нет «лапши для ушей», то Виктору было совершенно непонятно, чем он может помочь. Терентьев, как любой алкоголик, искал в рассказе Гурова подвох. Но вера в полковника пересилила его маниакальную подозрительность.

– В итоге, Виктор, остались мы с кучей теорий на руках, но без доказываемых фактов, – закончил Гуров. – Единственным связующим звеном во всей этой каше остается клиника Запашного. Если череда преступлений с похожим концом не случайность – а я в это верю, – то нам нужно узнать, что в клинике творится. Вот для этого мне и нужна твоя помощь.

– Понятно, – горько усмехнулся Терентьев. – Я сейчас понял твои слова, Лев Иванович, что алкоголиками из уволенных ментов стали единицы. Ты их всех, конечно, перебрал и выбрал меня. Ведь «не каждый бомж такой рожей похвастаться может»! То, что я «синяк», – за километр видно.

Виктор по привычке потянулся к бутылке, но ругнулся и отдернул руку. Он замолчал и откинулся на спинку стула. Терентьев не смотрел на Гурова, но полковник с него глаз не сводил.

– Если ты думаешь, что я тебя из-за противной рожи выбрал, то тогда ты дурак. И разговаривать нам не о чем! – резко сказал Гуров и налил в рюмки водку. – Алкоголика с пропитой рожей можно было и на улице найти. Ты не показывай себя дурнее, чем ты есть. И не строй из себя обиженного. Я уже тебе говорил, что в твоих бедах по большей части виноват ты сам. Но ты попытался выбраться из ямы. А это значит, что сила воли у тебя еще осталась. Вот теперь и раскинь мозгами, почему я говорю с тобой, а не с «синяком» с улицы.

Гуров выпил, не чокаясь. Терентьев на секунду замялся, но тут же последовал его примеру. Виктор прекрасно понимал, что полковник прав и доводы его весомы. После эмоциональной тирады Гурова Терентьеву стало стыдно. Человек искренне хочет ему добра и просит о помощи. А Терентьев строит из себя оскорбленную невинность.

– Извини, Лев Иванович. Дурной я совсем стал. Прав ты, – тихо проговорил Терентьев. – Рассказывай, что нужно сделать...

Гуров улыбнулся. Хотя улыбка эта вышла скорее грустной, чем торжествующей. Несколько секунд он смотрел на отставного капитана, словно оценивая искренность его порыва. Терентьев глаз не отвел.

– Пока ничего, Виктор, – после паузы произнес Гуров. – Сейчас Станислав должен заниматься сбором информации о клинике Запашного. У него приказ – не подбираться слишком близко. Если там что-то нечисто, то растревожить это гнездо мы не имеем права. Иначе твоя миссия будет совершенно бессмысленна. Ты просто жди. Когда мы все подготовим, то свяжемся с тобой. Вот тогда вместе и решим, что делать и как.

На этом разговор о делах Гуров закончил. До того, как Мария вышла из спальни, переодевшись и сделав макияж, мужчины едва перебросились парой фраз. Гуров поднялся из-за стола. Пора было ехать. Терентьев благодарно поцеловал руку Марии и первым пошел к выходу.

Обычно Гуров не садился за руль «подшофе». Такое состояние могло послужить источником неприятностей со стороны первого встреченного инспектора ГИБДД. Полковник главка, конечно, мог не беспокоиться о том, что его накажут. Но чтобы избежать штрафа, пришлось бы показывать служебное удостоверение, а козырять своим званием и должностью направо и налево Гуров не любил. Да и не считал, что полковничьи погоны делают его выше остальных людей.

Вот только сегодня был особый случай. Гуров не мог отказаться от выпивки, которую сам и затеял. Но не мог и пожертвовать машиной, которая могла оказаться просто жизненно необходима. Поэтому полковнику пришлось отступиться от своих правил и сесть за руль.

Гуров сначала заехал в театр. Он высадил Марию, а затем отвез домой Терентьева. Виктор сдержанно попрощался с полковником. Гуров почувствовал, что в нем что-то изменилось. Вот только суть этих перемен пока ускользала. Он оставил Терентьеву номер своего телефона и поехал в главк.