Лекарство от жизни - [22]

Мария была дома. Сегодня она участвовала только во втором акте спектакля и до двух часов дня была свободна. Еще вчера они с Гуровым попытались скоординировать свой день, чтобы к приезду Терентьева все было готово.

Вчера вечером Мария предложила Гурову поиграть в злого и доброго следователя. Дескать, полковник будет вразумлять бывшего сослуживца, а она постарается его защищать. Но Гуров решил по-другому.

Такая «работа» с супругой была для них в новинку. Гуров понимал, что Марии, как настоящей женщине, интересно внести разнообразие в жизнь таким образом. К тому же в его жене неискоренимо жила актриса. Ей вдруг безумно захотелось устроить дома этакий театр. Вдвоем с мужем.

– Будь просто женщиной, – остановил ее фантазии Гуров. – Такой, какая ты есть. Красивой, очаровательной и внимательной.

– А ты уверен, что я такая? – хитро прищурилась Мария. И на этом их разговор о делах закончился...

Гурова и Терентьева Мария встретила очаровательной улыбкой. Она была одета в легкий сарафанчик с тонкими бретельками, подчеркивающий ее фигуру. Волосы были уложены с элегантной небрежностью. А косметики не было вообще. Гуров мысленно поаплодировал правильно подготовленному внешнему виду и улыбнулся. Он был уверен, что Мария не подведет и максимально подчеркнет простоту счастливой семейной жизни.

– Проходите, будьте как дома, – проговорила Мария и отступила в сторону. – Так вы и будете тот самый Виктор, которого Лева обещал сегодня привести? Я на сто процентов уверена, что этот вечно занятый сыщик даже забыл вам сказать, как меня зовут.

Мария посмотрела на Гурова и подмигнула. Полковник смутился. Он действительно ничего не сказал о жене Терентьеву. А тот не посчитал возможным спрашивать.

– Так я и думала! – Мария рассмеялась и протянула руку. – Зовите меня Марией. Проходите, располагайтесь. Ботинки снимать не надо.

Терентьев наконец смог оторвать восхищенный взгляд от Марии. Он пожал ее руку и стушевался, посмотрев на свои ботинки. Честное слово, любая обувь заслуживает лучшей участи. Мария заметила этот взгляд, но не подала вида.

– Впрочем, если вам будет удобнее, то можете переобуться, – проговорила она совершенно без паузы. – Тапочки в тумбочке.

Терентьев, что-то ворча себе под нос, стал переобуваться. Гуров восхищенно посмотрел на жену. Мария не раз доказывала, что она может с честью выйти из любой ситуации. В этот раз она с прекрасным тактом сумела не сконфузить Терентьева, удачно сымпровизировав – гости в их доме никогда не разувались.

Гуров проводил переобувшегося в фиолетовые тапочки Терентьева в гостиную. Обычно полковник с друзьями «проводили совещания» на кухне. Станислав, например, не хуже самого Гурова знал, что можно найти в их холодильнике. Даже генерал в редкие свои визиты в квартиру Гурова предпочитал кухню любым другим комнатам. Сейчас был другой случай.

Терентьев явно комплексовал. Расположиться с ним на кухне могло быть ошибкой. Виктор не знал обычаев этой квартиры и мог подумать, что его дальше кухни решили не пускать. Поэтому стол собрали в комнате. Такой, какой можно собрать для обычного обеда.

– Сразу предупреждаю, что напиваться вам не позволю. Но за компанию рюмочку выпью! – с деланной строгостью проговорила Мария, рассаживая мужчин за столом. – Виктор, вы водку пьете?

Этот невинный вопрос смутил Терентьева. Он кивнул, соглашаясь, и посмотрел на свои огромные руки. Виктор явно не знал, куда их деть. Гуров почувствовал, что обстановку следует разрядить. Нужно дать Терентьеву почувствовать, что он у своих.

– Это какой же мужик водку не пьет? – весело спросил супругу полковник и подмигнул Терентьеву. – Принеси из холодильника «Смирновскую».

– Слушай, Лев Иванович, – проговорил Терентьев, едва Мария вышла из комнаты, – к чему все это? Я ведь знаю, что у тебя ко мне есть дело. Иначе бы ты не приехал. Зачем комедию ломать? Говори, что нужно, да я пойду.

Терентьев грустно посмотрел на Гурова. Сейчас он действительно казался жалким и ничтожным. Виктору вспомнилась разбитая пьянками семья. Ему стало невыносимо больно оттого, что эти люди были сильнее его и могли хранить свое счастье. Что бы им ни преподносила судьба.

Полковник почувствовал, что творится у Виктора на душе. На такую реакцию он и рассчитывал, когда приглашал Терентьева. Виктору должно быть больно. Он должен и страдать, и злиться. Иначе ему никогда не подняться со дна.

– Можно и так, – с горькой усмешкой проговорил Гуров после паузы. – Расскажу, что хотел, и иди. Вот только так дальше жить и будешь продолжать?

– Лев Иванович, тебе непременно спасать кого-то нужно? Сейчас свободных страждущих нет, так ты за меня принялся? – вновь разозлился Терентьев. Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент вошла Мария с бутылкой «Смирновской».

Терентьев замолчал и вновь уставился на свои руки. Гуров покачал головой и кивком пригласил жену к столу. Мария поставила бутылку на край и села. От нее не ускользнуло напряжение, возникшее в комнате. Чтобы отвлечь Терентьева, Мария принялась расспрашивать его об их с Гуровым совместной работе в прошлом.

Ее веселый голос и искренне заинтересованный тон растормошили отставного капитана. Он начал рассказывать о захвате некоего Петренко, вспоминая подробности. Гуров дополнял, припоминая, как нервничал тогда их снайпер, совсем мальчишка, из спортивной команды МУРа по стрельбе. Рассказ об этом эпизоде вышел настолько комичным, что все рассмеялись.