Лекарство от нерешительности - [82]
— Хорошо-то как! — выдохнул я.
Я по-прежнему лежал на спине, Бриджид сидела на мне верхом. Сквозь ее распущенные темные-претемные волосы я смотрел на солнце — и видел множество радуг. Справа от ее головы кренился ястреб — точь-в-точь как идущий на посадку самолет. Значит, я стал благословенной жертвой заговора трех восхитительных женщин. Это открытие заставило меня подскочить и вытряхнуть Бриджид из футболки.
— Не волнуйся, я не псих.
Ее бюстгальтер производил впечатление глазных пластырей, наклеенных на абсолютно здоровые глаза, и явно ей мешал, так что я его быстренько снял. При виде вздрагивающих грудей я не смог сдержать смех.
— Обещай, что с возрастом поумнеешь, — попросила Бриджид.
— Обещаю. Таким занудой стану, мало не покажется. Лет через дцать. — Я не сомневался, что так оно и будет.
Пока же я чередовал благочестивые поцелуи в лобик с бельгийскими поцелуями, а также с игрой языка на крохотных и твердых, как нераспустившиеся почки, сосках. Бриджид начала издавать звуки, характерные для женских особей Homo sapience и предвещающие переломный момент в физиологических ощущениях. Однако здесь, из уважения к мадемуазель или, если угодно, сеньорите Бриджид Лерман, я прерву свое увлекательное повествование. Возможно, читатель удовлетворится утверждением, основанным на личном опыте автора, а именно: для двоих весьма странных и испытывающих взаимное влечение молодых социалистов, между которыми не стоит ничего, даже презерватив, — так вот, для этих молодых людей взаимный оральный секс в лучших традициях 69 (то есть в одной из самых живописных долин экваториального пояса и под действием сильнейшего наркотика, усиливающего ощущения) является отличным средством выхода на новый виток отношений, особенно когда у женщины, находящейся сверху, оргазм сопровождается эпилептическими подергиваниями конечностей, каковые подергивания вызывают у мужчины мощную эякуляцию, сравнимую по силе со струей из садового шланга. Автор настоятельно рекомендует такое времяпровождение.
Кончив, мы развалились на траве. Опте animal post coitum triste est?[57] Как бы не так! Теперь, в новом, социалистическом состоянии, после секса я ощущал прилив радости и хотел повторить все сначала, причем немедленно.
— Бриджид, так что там с плодом? Кажется, я понял. Бриджид, я тебя раскусил — ты и есть этот плод!
При слове «плод» в глазах Бриджид мелькнула пратоска — возможно, прапамять услужливо подсунула картинку изгнания из рая, — а я вытащил из рюкзака наши древесные томаты. Мне хотелось съесть свой томат — надо же было чем-то заняться до следующей эрекции. Второй плод я протянул Бриджид. Я подумал, что древесный томат с успехом заменит пресловутое яблоко. В отличие от съедения последнего, его съедение не повлечет за собой кары. Я очистил плод армейским ножом. Фактически я не оставил ничего, кроме влажной мякоти, разделенной рыхлой перегородкой на три части. В одну из частей и вонзились мои зубы.
— Какая же вкуснятина эти древесные томаты! Похожи на гибрид персика с яблоком, но гораздо лучше и того, и другого. Давай это и будет наш с тобой плод? Я не стану пытаться его запатентовать. Клянусь. — Чем-то древесный томат напоминал наш аномальный роман.
— Вообще-то я имела в виду совсем другой плод — опасный…
— Хорошо. — Раз я теперь храбрый и решительный, значит, буду продолжать в том же духе. — Давай рассказывай про свой опасный плод. Я вслед за тобой что угодно съем. Mi casa, su casa[58], или как его там.
Примерно на этих словах стало ясно, что день уступил вечеру — полдюйма, но уступил. Было светло, как минуту назад, однако белый свет местами тронуло золотое тление.
— Плод. Или, может, наркотик. Са m’est egal.[59]
Эту последнюю фразу я не понял.
— Просто мне сначала представлялся фрукт, — продолжала Бриджид. — Достаточно его съесть, чтобы мир совершенно изменился. Вообрази, ты его ешь, и тебе вкусно и сочно, а изменения уже начались, причем необратимые.
— Так это и есть депортация из рая.
Бриджид пожала плечами — жест, на мой взгляд, недостаточно благочестивый.
— С того дня, как ты вкусил от плода, тебе достаточно прикоснуться к продукту или вещи, чтобы немедленно понять, как этот продукт или вещь попали к тебе в руки. Сейчас в мире не стало места магии вещей. Процесс их изготовления больше не тайна. Вещь попадает к человеку выхолощенной, стерильной, у нее нет прошлого, только конвейер. Понимаешь? А если мы съедим этот плод или наркотик…
Собственно, мы его уже съели. Сердце запрыгало.
— …нам хватит одного прикосновения ко всему, что выросло на земле или было сделано человеком, чтобы понять, как оно росло или делалось.
Голова кружилась — надо же, я не единственный философ на свете.
— Мы это почувствуем, — вдохновенно продолжала Бриджид. Я заподозрил, что в ее планы входило пробраться на водопроводную станцию и вылить «Сан Педро» в резервуар, из которого вода поступает в дома простых американцев. — Перед нами как будто дверь распахнется. Конечно, если процесс сопровождался болью, унижениями или чрезмерной усталостью, это от нас тоже не укроется. Жить в нашем мире с такой чувствительностью будет трудно. Зато и сам мир может измениться.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. «Мог бы додуматься собственным умом», — отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно — Журке невдомёк.Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Сборник «Озеро стихий» включает в себя следующие рассказы: «Храбрый страус», «Закат», «Что волнует зебр?», «Озеро стихий» и «Ценности жизни». В этих рассказах описывается жизнь человека, его счастливые дни или же переживания. Помимо человеческого бытия в сборнике отображается животный мир и его загадки.Небольшие истории, похожие на притчи, – о людях, о зверях – повествуют о самых нужных и важных человеческих качествах. О доброте, храбрости и, конечно, дружбе и взаимной поддержке. Их герои радуются, грустят и дарят читателю светлую улыбку.
Барселона.Город, история которого прославлена великими художниками и легендарными чернокнижниками, гениальными зодчими и знаменитыми алхимиками.Любимый богемой город, где музыкант и переводчик Лукас намерен обрести покой и удачу.Однако встреча с таинственной женщиной открывает для него истинную Барселону — город глотателей огня и безумных прорицателей, людей-призраков, обитающих на средневековых крышах.Его подлинные правители — последователи древней оккультной секты — полагают, что человек, проникнувший в суть Барселоны, должен умереть.
Шангри-Ла.Древняя буддистская легенда о существующей вне пространства и времени Обители просветленных?Или последний островок безмятежности и гармонии в раздираемом войнами, истекающем кровью мире? Шангри-Ла тщетно искали великие ученые, мистики и философы.Но однажды врата Шангри-Ла отворились, чтобы спасти четверых европейцев, похищенных из мятежного Афганистана…Так начинается один из самых загадочных романов XX века «Потерянный горизонт» Джеймса Хилтона, книга, соединившая в себе черты интеллектуальной мистики с увлекательным приключенческим сюжетом!
Как удалось автору найти новый, скрытый смысл в легенде о доне Хуане Тенорио, вошедшем в мировую литературу под именем дона Жуана?Как удалось превратить историю великого соблазнителя в историю великого влюбленного?Что скрывается за известным преданием о прекрасной донье Анне и безжалостном Каменном Госте?Дуглас Карлтон Абрамс представляет читателям свою собственную — совершенно оригинальную — историю дона Хуана. Историю, в которой вымысел переплетен с фактами, а полет фантазии соседствует с реальными событиями…
Следствие ведет… сэр Артур Конан Дойль!«Литературный отец» Шерлока Холмса решает использовать дедуктивный метод в расследовании самого скандального дела поздневикторианской Англии — дела о таинственном убийстве скота на фермах близ Бирмингема.Его цель — доказать, что обвиняемый в этом преступлении провинциальный юрист Джордж Идалджи невиновен.Конан Дойль и его друг и ассистент Вуд отправляются в Стаффордшир.Так насколько же действенны методы Шерлока Холмса в реальности?