Лекарство от нерешительности - [83]
— Знаешь, мне как-то жаль бедных потребителей.
— Ты же называл себя социалистом.
— Да, называл, — подтвердил я. — Но ведь все жители западных… то есть северо-западных… короче говоря, богатых стран станут носить перчатки не снимая.
У меня оставался второй древесный томат. Я начал нежно его очищать.
— Черт возьми, Бриджид, мы никогда уже не сможем радоваться жизни! Этого-то я и боялся.
На землю сыпались аккуратные кусочки красно-желто-зеленой кожуры. Но я чистил древесный томат исключительно на автопилоте, глядя не на него, а на нечто совершенно другое. Такое ощущение бывает, наверное, если летишь над океаном, и вдруг крыло самолета задевает поверхность воды и, словно пену, смахивает с нее способность отражать, и ты видишь то, о чем всегда знал, читал, слышал, — кораллы, ушедшие под воду горы, животных и рыб, от планктона до нектона: пока плавающие трупы и уже улегшиеся на дно скелеты… Так вот я все это увидел отчетливо и в одно мгновение. Мало того, под воздействием отвара неолиберальный капитализм показал мне свое истинное неприглядное лицо. На душе стало санпедрово и санпедристо.
Я взглянул на Бриджид. Она, оказывается, все это время не умолкала. Сейчас она говорила вот что:
— Я хочу, чтобы ты радовался жизни. Но также я хочу, чтобы ты разделял мои убеждения. Вот почему я придумала этот плод. Ведь на самом деле его нет! Ну не странно ли?
Я тоже чуть не плакал — определенно все дело было в смутных предчувствиях. Мне наверняка придется вплотную заняться политической экономикой, чтобы подтвердить свою не нуждающуюся в подтверждениях интуицию. Однако я был намерен продолжать в том же духе — не только ради истины, но и ради Бриджид, удивительной и прекрасной по всем статьям, включая те, по которым она пока не стала удивительной и тем более прекрасной. Если присутствие просвещенного Двайта будет с завидной регулярностью скрашивать существование Бриджид, она, Бриджид, вскорости совсем избавится от недостатков.
— Держи. — Я протянул ей несколько долек древесного томата.
— Ты порезался.
Действительно, кровь из указательного пальца попала на нежно-оранжевую мякоть. Несмотря на это, Бриджид взяла зловещую дольку из окровавленных рук и съела ее.
— Надеюсь, у тебя нет СПИДа, — произнесла она, прежде чем слизнуть кровь с моего пальца.
И это было символично.
Я помог Бриджид встать, и мы пошли по склону горы, не поднимаясь и не спускаясь, держась канавы и имея все основания предполагать, что она приведет нас к нашему спа-коттеджу.
— Что-то есть неправильное в том… — начал я.
— …чтобы возвращаться той же дорогой, что пришли, — подхватила Бриджид.
По-прежнему надо было отслеживать пауков. Однако в моих глазах пауки утратили зловещий ореол, и я простил этих отовсюду гонимых заложников эволюции. Продвинутые приматы вроде меня — совсем другое дело: им (нам) никакая эволюция не указ.
Мы шли молча, держась за руки, когда дорога позволяла, и наконец добрались до тропы, убегавшей вниз к отелю. Мы стали спускаться, я первый, Бриджид за мной; одновременно со спуском и с наступлением сумерек ослабевало действие наркотика, и наша эйфория стремительно шла на спад. Тропа уперлась в лужайку; перед нами были бунгало, в некоторых уже горел свет, подчеркивая быстрые сумерки.
Я обернулся и поцеловал Бриджид. Сумерки сгущались, в мире стремительно темнело, новые Адам и Ева на ощупь искали спасения от темноты — последняя казалась мокрой и вязкой.
Я сделал полусимволичный шаг с невидимой тропы на газон и провозгласил:
— Да будет этот час первым часом моей новой жизни. Начинаю отсчет: час первый, год нулевой.
— Не говори так.
— Почему? Давай вместе: День Первый! Год Нулевой!
И Бриджид поведала мне, как красные кхмеры, захватив в 1975 году Пномпень, тоже объявили Год Нулевой и принялись с энтузиазмом резать и морить голодом своих собратьев-камбоджийцев и угробили около двух миллионов.
— С социализмом все не так просто, — подытожила она, когда мы уже подходили к бунгало.
— Намек понял, — заверил я.
По мощенной камнем дорожке шла Амира в купальнике и с полотенцем на плечах. Улыбаясь широкой улыбкой соучастницы, она воскликнула:
— Теперь вы точно тронулись! Классно торкает, да?
— Все было замечательно. Кроме пауков, — отозвалась Бриджид.
— Я стал социалистом, — похвастался я.
— Демократическим социалистом, — напомнила Бриджид.
— Совершенно верно. Демократическим. Который никогда не опустится до насилия.
— Вообще-то, — сказала Амира, — мы тоже здорово отъезжали, пока кто-то не помянул палестинцев и на несколько минут всем кайф не поломал. — Она пожала плечами — банально, как обычный человек, а не как Бриджид. — Если тяпнул «Сан Педро», о политике лучше не говорить.
— Почему же, если прикольно? — возразил я. — Нас, демократических социалистов, никакие темы не обескураживают.
Глава двадцать четвертая
На следующее утро голова была свежая до такой степени, что я с ужасом решил, будто вчерашние происшествия мне приснились. Я вышел на балкон, бросил взгляд на собственные боксеры, и все встало на свои места.
Я огляделся. Солнце растапливало остатки тумана, и я изобразил несколько приветственных асан. Высаженные вдоль террасы маки трепетали на утреннем ветерке, а небо, огромное, бледное, тихонько гудело словно колокол — несмотря на то, что я никогда еще не был таким трезвым. Я обернулся и заглянул в комнату. Обнаженная Бриджид сидела на постели.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Философ – это тот, кто думает за всех остальных?» – спросил философа Якова школьник. «Не совсем, – ответил Яков. – Философ – это тот, кто прячется за спины всех остальных и там думает». После выхода первой книги о философе Якове его истории, притчи и сентенции были изданы в самых разных странах мира, но самого героя это ничуть не изменило. Он не зазнался, не разбогател, ему по-прежнему одиноко и не везет в любви. Зато, по отзывам читателей, «правила» Якова способны изменить к лучшему жизнь других людей, поэтому многие так ждали вторую книгу, для которой написано более 150 новых текстов, а художник Константин Батынков их проиллюстрировал.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Остросюжетный бизнес-роман о крупном холдинге казино и игровых автоматов, действующем в России накануне запрета игр на основной территории страны.
Эта книга — одно из самых волнующих произведений известного болгарского прозаика — высвечивает события единственного, но поистине незабываемого дня в героическом прошлом братской Болгарии, 9 сентября 1944 г. Действие романа развивается динамично и напряженно. В центре внимания автора — судьбы людей, обретающих в борьбе свое достоинство и человеческое величие.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Как удалось автору найти новый, скрытый смысл в легенде о доне Хуане Тенорио, вошедшем в мировую литературу под именем дона Жуана?Как удалось превратить историю великого соблазнителя в историю великого влюбленного?Что скрывается за известным преданием о прекрасной донье Анне и безжалостном Каменном Госте?Дуглас Карлтон Абрамс представляет читателям свою собственную — совершенно оригинальную — историю дона Хуана. Историю, в которой вымысел переплетен с фактами, а полет фантазии соседствует с реальными событиями…
Барселона.Город, история которого прославлена великими художниками и легендарными чернокнижниками, гениальными зодчими и знаменитыми алхимиками.Любимый богемой город, где музыкант и переводчик Лукас намерен обрести покой и удачу.Однако встреча с таинственной женщиной открывает для него истинную Барселону — город глотателей огня и безумных прорицателей, людей-призраков, обитающих на средневековых крышах.Его подлинные правители — последователи древней оккультной секты — полагают, что человек, проникнувший в суть Барселоны, должен умереть.
Шангри-Ла.Древняя буддистская легенда о существующей вне пространства и времени Обители просветленных?Или последний островок безмятежности и гармонии в раздираемом войнами, истекающем кровью мире? Шангри-Ла тщетно искали великие ученые, мистики и философы.Но однажды врата Шангри-Ла отворились, чтобы спасти четверых европейцев, похищенных из мятежного Афганистана…Так начинается один из самых загадочных романов XX века «Потерянный горизонт» Джеймса Хилтона, книга, соединившая в себе черты интеллектуальной мистики с увлекательным приключенческим сюжетом!
Следствие ведет… сэр Артур Конан Дойль!«Литературный отец» Шерлока Холмса решает использовать дедуктивный метод в расследовании самого скандального дела поздневикторианской Англии — дела о таинственном убийстве скота на фермах близ Бирмингема.Его цель — доказать, что обвиняемый в этом преступлении провинциальный юрист Джордж Идалджи невиновен.Конан Дойль и его друг и ассистент Вуд отправляются в Стаффордшир.Так насколько же действенны методы Шерлока Холмса в реальности?