Лекарство от нерешительности - [26]

Мы поцеловались и рука в руке вошли в ресторан, навстречу судьбе.

Меню в сто двенадцать блюд ввергло меня в столбняк. Влюбленные часто ходят в первоклассные рестораны — что совершено неправильно. По крайней мере так мне показалось в тот момент. По-моему, самой яркой метафорой любви является меню бизнес-ланча. Ведь каждый индивидуум обладает строго фиксированным набором личностных характеристик, из которых нельзя выбирать — либо заказываешь все, либо встаешь и уходишь. Например, в Ваните мне всегда нравилась ее ко мне привязанность, но совершенно не вдохновляла ее же навязчивость; я восхищался Ванитиным умом, но предпочел бы, чтобы последний не так сильно подвергся шлифовке западной цивилизацией. Однако эти качества шли только в комплекте. Не оставаться же голодным…

— Интересно, что здесь самое вкусное? — спросила Ванита.

Еще утром я прочитал свой гороскоп и запомнил счастливое число на этот день — 55. Поэтому ответ мой прозвучал весьма уверенно:

— Закажи блюдо под номером 55. Что у нас тут? Ага, амок[13]. Отлично. — И еще более уверенным голосом я заказал нам по самой большой кружке пива.

Затем я через весь стол протянул руку и сжал Ванитины пальцы, проникновенно глядя в ее влажные, яркие, тревожные глаза. Всякий раз, когда Ванита на интуитивном уровне всегда безошибочно угадывала, что мои чувства к ней охладели, я из кожи вон лез, стараясь убедить ее в обратном.

— Двайт, что-то случилось или ты просто в своем репертуаре?

— Я подумал, что нам нужно иногда вот так смотреть друг другу в глаза. Ведь глаза — зеркало души.

Я очень надеялся, что Ванита прочтет на моем лице (и вспомнит потом, когда я предам ее — ведь она воспримет мой отъезд как предательство) — прочтет, стало быть, до чего нежно я отношусь (относился) к ней — матово-смуглой женщине, похожей, если уж об этом зашла речь, на антилопу или лань, лучше, чем следовало бы, адаптировавшуюся в каменных джунглях.

Второй очень действенный и не менее подлый способ поддерживать выдыхающиеся отношения — обвинить свою подругу именно в том, в чем сам грешен. Я уже открыл рот, чтобы спросить Ваниту, почему в последнее время она так упорно меня избегает, как прямо рядом с нами — точнее, между нами, — зазвонил телефон. Я, по своему обыкновению, подпрыгнул. Ванита извлекла мобильник из сумочки и, посмотрев на экран, усмехнулась:

— Это ты звонишь. Видишь, написано «Чемберз-стрит».

Ванита сунула мне телефон, но я ловко пасовал, словно имел дело с горячей картофелиной.

— Пожалуйста, если хочешь, я могу ответить. Но это точно тебя.

Мобильник продолжал надрываться. На нас начали оглядываться.

— Как это может быть меня, если это от меня? — зашипел я. — Тут что-то не то.

Ванита закатила глаза и пошла на улицу. Через несколько секунд я увидел, что она делает мне знаки с тротуара. Вообще-то я любил, когда Ванита делала подобные знаки — но только не в случаях с телефонами.

Когда мобильник наконец оказался у моего уха, на другом конце провода услышали нечто невразумительное:

— Эээээ… Алло. Спасибо, что подождали… что позвонили… Это… ээээээээ… Двайт…

— Двайт, ты где? — заорал Санч. — Ты в курсе, что ты вляпался? Пока не пойму, во что, но дело плохо.

— Ненавижу вляпываться. — Ситуация напоминала детство, которое, в свою очередь, напоминало жизнь с родителями и старшей сестрой.

— Ты знаешь типа по имени Рик? — Санч наслаждался ролью каркуши. — Это случайно не твой начальник? Так вот он звонил уже четыре раза. Мы были вынуждены тебя выловить. Хорошо еще, что я сообразил позвонить Ваните.

Ванита достала из сумочки листок и ручку и дала мне возможность записать сотовый Рика у себя на спине — отличной, крепкой, как у римского легионера, спине. Закончив, я похлопал спину между лопаток — дескать, прощай. Или все-таки до свидания?

Рик, услышав в трубке мой голос, заорал как резаный:

— Двайт, мать твою, где тебя черти носят? У тебя что, мобильника нет?

Я уже знал, в чем дело. Что все кончено. Что мне нечего терять.

— Рик, а кричать обязательно? Ты ведь знаешь, какое тяжелое время сейчас переживает моя семья… Зачем же выражаться?

Ванита подняла брови и улыбнулась интимной улыбкой. Она терпеливо ждала окончания разговора и, кажется, предвкушала нечто забавное.

— Во-первых, ты вечно опаздываешь, — начал Рик. — Я тебя постоянно выгораживаю. Во-вторых, твой мифический дядя. И фиг бы с ним — кто не врет? — но ты украл письмо личного характера, а это уже уголовное дело.

— Допустим. — Я тянул время, чтобы подготовить ответный удар. — Но имей в виду: я сейчас в ресторане с корреспонденткой одного делового журнала, очень, кстати, привлекательной девушкой, причем ее интересует не столько ужин, сколько сенсационные новости о ваших махинациях. И я, будь уверен, не утаил ни единой пикантной подробности. Ну вот, теперь я вполне оправдываю звание уголовника.

— Ты, урод, только попробуй!..

— Расслабься, Рик. Уже попробовал.

Однако что за преступная халатность: держать, фигурально выражаясь, в руках секретные корпоративные документы и даже не прочитать их, да и, если уж смотреть правде в глаза, даже толком не спрятать. Лоханулся ты, Двайт, ничего не скажешь.