Лекарство для разума - [20]

— Возможно, с того момента, как вы пересеклись, кольцо стало безобидным для его законного хозяина и прочих непосвященных, — предположил Рики. — Хорошо, что теперь уже все.

Похоже, ему было не слишком приятно думать об этом и, исчерпав свои рассуждения, он заметно успокоился. Продолжил Эдгар.

— Того молодого сотрудника попросят опознать кольцо, хотя бы по фотографии, как только он вернется из отпуска. Дядя Гарри считает, нет необходимости специально его вызывать. А мистер Ортега все объяснил. Он привез эту цепь недавно из дома и рассказывал о ней неоднократно, — Эдгар не скрывал упрека, косясь на Дика.

— Отпускники все хвалились, а я тогда был занят с лунным порошком, — решил оправдаться Дик. — Но на самом деле, конечно, проблема в том, что я вообще не интересуюсь всякими аксессуарами и побрякушками, особенно если их носит мужчина. Я просто в упор их не вижу!

— Слишком рассудителен для этого, — усмехнулся Рики.

— Так ведь ясно сказано было, что надо искать кольцо, — проворчал Дик. — Но я понять не могу, он же вернулся из экспедиции вместе со мной, а я почувствовал хоркрукс почти сразу, как мы зашли в банкетный зал.

На этот счет у Эди тоже имелось объяснение и, вопреки его серьезной натуре, оно как будто бы его забавляло:

— Причина — обычное тщеславие, и мистер Ортега, очевидно, не лишен его. Когда он услышал о репортерах, то поскорее помчался к себе, чтоб надеть эту цепь. Такой повод показать миру семейную реликвию! И потом знакомым демонстрировать в газетах — тут уж стоит поторопиться, а?

Дик вместе со всеми согласился, что это вполне в духе человеческой природы. Сам он запоздало пожалел, что так никому и не продемонстрировал кулон Клуба Единства, который редко теперь доставал из шкатулки у себя в комнате.

— Хорошо, что это кольцо подпрыгнуло один раз, — нарочито легкомысленно заговорила Дора. — Я боялась, оно до Рики допрыгает, правда, цепь не позволила. Хорошая у меня реакция?

Она, понятно, напрашивалась на похвалу, но Эдгар насупился.

— Если честно, то я испугался. Это выглядело так, будто ты собираешься его треснуть камнем по голове, — пояснил он.

— Как ты мог про меня такое подумать? Я его в чувство привела! — возмутилась Дора. — Можно сказать, исцелила новым магическим способом!

— Камнем по башке — вот и вся магия исцеления, — проворчал Рики.

Однако неодобрение его было показным, просто, судя по всему, он так и продолжал считать наиболее надежным все, что схоже с маггловскими методами. Рассказать ему было о чем — как оказалось, за прошедшее время они с мистером Поттером успели найти и передать в Министерство еще один хоркрукс.

— Почему же ты ничего не писал? — попенял Дик, отмечая, что Дора, в отличие от Эдгара, тоже ничего об этом не слышала.

— Потому что это засекречено, — выдал очевидное Рики, — и не подлежит разглашению в корреспонденции. Вот уж не думал, что Темный лорд на всю жизнь обеспечил меня работой! А вот ты, я надеюсь, теперь долго не обнаружишь ничего подобного на мою голову.

Признаться, Дик тоже считал, что с него вполне достаточно. И у него, и у друзей хватало и других новостей, которыми хотелось поделиться. Хотя о его приключениях в экспедиции знали все, пришлось снова рассказывать.

Что касается Эдгара, тот считал необходимым учредить библиотеку в Азкабане, а вот запрет на газеты разделял.

— Изоляция от мира — это и есть наказание, — полагал он, — к тому же глупости там пишут. И хватит с них почты. Я думал о квиддиче по выходным, но для этого надо изобрести ограничитель для метел, чтоб они не улетали. Я подал заявку в бюро патентов, но непохоже, чтоб кому-то хотелось ломать над этим голову. Придется самому, наверное. Дик, есть идеи?

Дик помотал головой, с тоской вспоминая, как давно ему самому не доводилось оседлать метлу.

Дора, посетившая однажды мрачные темницы Азкабана, поражалась тому, что теперь племянник героя едва ли не с закрытыми глазами мог пройти все ходы в замке, но не то, что он излазил весь скалистый остров вдоль и поперек.

— Холодный ветер и бурное море еще как успокаивают, — сказала она, — а то, если с людьми все время, спятить можно.

С этим Дик соглашался вполне. Но, невзирая на то, что выслушать друзей ему было очень интересно, все это не могло заменить Дику нескольких, увы, минут наедине с Дорой. В один прекрасный момент он просто извинился и спросил, не хочет ли она прогуляться. Они вышли, держась за руки, в коридор, безликий, равномерно освещенный и пустой. Дора позволила вести себя, не интересуясь, куда.

— Я рада этому происшествию, — прямо заявила она.

— Мне тоже очень хотелось тебя увидеть, — улыбнулся Дик. — Даже не мечтал, что это получится так скоро. Такой подарок.

Они постепенно приближались к переходу — в другой коридор, вдоль которого тянулось наглухо закрытое, длинное окно.

— Заслуженный, между прочим, — указала девушка. — Хотя, если бы ты кому-нибудь сказал, что я — подарок... Мерлин!

Звезды пустыни пробивались сквозь тьму снаружи и мерцали за стеклом россыпью маленьких точек. Их холодный, даже чем-то колючий свет как будто звал, похищая, выманивая из обыденности сразу, стоило остановить взгляд на чернеющем окне. Звезды казались бесконечно древними, они многое видели, знали, и вдруг захотелось перетряхнуть их, бросить им вызов и перемешать, сделать по-своему и самим выложить на небе свою историю. Дик повернулся к Доре, гордый оттого, что не так просто заслужить ее восторг. Ее глаза сияли — излучая одной ей присущую неукротимую энергию. И нежность.