Лекарство для разума - [10]

— Удивляюсь я тебе. Как ты работаешь. Как автомат, — проворчал Роджерс, который на складе ничего не делал, но зачем-то околачивался там.

Что тут скажешь? Дик счел, что ответа от него не требуется, отчитывался он здесь перед другими. С другой стороны, и критиковать бездействие товарища он был и не вправе, и не обязан, хотя и не одобрял. Сам он как раз заметил нужную упаковку и не собирался здесь задерживаться.

— Он еще молодой. Не знает, каким злыми могут быть духи женщин, — ответил голос из глубины помещения.

На пару секунд Дик испугался, но там оказался всего лишь кладовщик. Он сидел на сундуке и что-то строгал. И, хотя его помощь больше не требовалась, это было уж слишком.

— Никому не вредно заниматься делом. Голова чище будет, — ответил Дик, раздраженный испугом и тем, что пока он работает, прочие занимаются сплетнями. На его неодобрение поначалу никак не отреагировали.

— Вот посмотрим, как запоешь после дежурства, — полетело ему в спину, когда Дик с сознанием исполненного долга и нужной коробкой направлялся к выходу.

Дик мысленно сделал пометку, что следует опасаться дурацких розыгрышей. Дежурство предстояло ему в ночь на завтра, и оттого среди проверки чужих находок он нашел время пару часов вздремнуть. Притом, в процессе работы укреплялось нехорошее подозрение, что с переданных артефактов если и снимались пробы, то не особенно тщательно. Дик, впрочем, не решился выяснять с лаборантами, чем объясняется такая неосторжность, предполагая, что толку не добьется. Делать их работу ему было некогда и, в принципе, не нужно, ведь по возвращении все привезенное обследовалось без спешки и нормальными магами, а не чокнутыми бездельниками.

И первая дурость ожидала его прямо на месте дежурства в виде коллеги, который торчал там без всякой на то необходимости. Дик едва не выронил колбу с лунным порошком, с которым собирался спокойно провести ночью некоторые пробы. Как оказалось, те, кто сваливал на него работу, дежурили днем, по своей инициативе защищая лагерь от неверных жен. Дику не сразу удалось уразуметь, что это серьезно, пока долговязый Джо Энсон распространялся, как безуспешно пробовал сегодня выяснить, куда деваются призраки. Явное безумие в его глазах сверкало вполне убедительно, чтоб исключить симуляцию или шутку. Дик даже перебивать не стал, когда предшественник-доброволец принялся инструктировать его, куда пойти и как себя держать при столкновении с упомянутыми призраками.

— Если спустишься по склону, они где-то там, внизу, и прячутся. Заговоришь — пиши пропало. Если б голова еще не болела! А то не поверишь, брат, такая слабость, как пришел с этого проклятого склона, так весь день почти и валялся.

И, демонстрируя полное согласие с собой, Энсон растянулся на койке дежурного. Дик еще некоторое время вертел колбу, но соседство с беспардонно дремлющим предшественником как-то не располагало к научным изысканиям. Поставив склянку на единственный столик у изголовья, Дик решил прогуляться. Разумеется, он при этом и мысли не допускал, что опасность может исходить от призраков. В пустыне хватало реальных угроз, как магических, так и обычных, еще до приезда в лабораторию он специально проверил, что резервация нунд далеко отсюда.

Снаружи Дика встретили холодным светом звезды, и внезапно пришло на ум, что это, по сути, все равно что выйти ночью из лаборатории в пустыню. Только это теперь не просто разрешалось, а едва ли не вменялось ему в обязанность. Вооруженный только палочкой (вредноскоп не считался), он мог в каждой черной тени легко представить притаившегося гигантского леопарда. Правда, он успел позабыть, насколько на самом деле нунды огромны, и в этом смысле даже поспорил сам с собой. Холод ночи допекал не хуже, чем жара днем, и скоро Дик убедился, что мантия весьма относительно спасает и от того, и от другого. С мыслью о том, что надо бы по возвращении Энсона выставить, ни к чему ему нянчиться с психами, Дик все же двинулся вдоль по склону, держа палочку наготове. Ею можно было бы посветить, однако куда предпочтительнее казалось отразить нападение в случае чего, ночью в пустыне это выглядело вполне логично и нужно. К тому же, тогда он сам оказался бы на свету и привлек бы внимание — чьё? Дик поежился и продолжил спуск. Он кстати вспомнил, что в случае чего компас поможет ему вернуться.

Вредноскоп на запястье ритмично подпрыгивал, вздрагивая, но не вращался. По нему Дик не смог бы определить момент, когда началось это. Качание пространства, звон и стоны. Они надвигались отовсюду и тотчас как будто отпрыгивали назад, в темноту. Дик хотел крикнуть, но вспомнил предупреждения товарищей и остался нем.

Собственный страх тоже проявлялся странно, плавающий, ускользающий, он будто бы запаздывал, копился, а затем в одно мгновение вдруг наваливался весь, и вновь отпускал. Притом юноша все время как будто напоминал сам себе, что бояться нужно, иначе случится нечто непоправимое. Голова работала плохо, а хуже всего было то, что в свистопляске теней, которая менялась с каждым его малейшим движением, Дик боролся с соблазном закрыть глаза, чтобы, упаси Мерлин, не увидеть чего-нибудь лишнего и жуткого.