Вчетвером доски загрузили быстро. Гипсокартон Виктор с Николаем выносили из-под крутой лестницы. Длинные огромные листы гнулись, когда их засовывали в кузов, и они все время боялись, как бы те не переломились. Стекловату спускали с мансарды. Благо, она была финской и не так сильно въедалась в ноздри, как наша, отечественная. Огромные на вид рулоны оказались вовсе не тяжелыми, и перекидывать их через высокий борт машины было нетрудно. Верхние тюки, однако, пришлось перетянуть бечевкой, чтобы они не выпали по дороге.
Попрощавшись с Комлевым до понедельника, назад поехали вдоль набережной Снеги, потому что многие дороги в городе были для грузовиков закрыты. Большой «Зил» повел сам Казарян — все равно ему нужно побывать на объекте, показать, что, как и куда выгружать. Так зачем еще шофер? Расход небольшой, но ненужный.
По городу Казарян ехал осторожно, не торопясь, несколько раз сбивался при переключении скоростей.
— Давно уж не сидел за рулем такой машины, — извинялся перед ребятами, — совсем все позабыл.
Но опыт восстанавливается быстро. Уже через пару километров он лихо обошел какой-то «Камаз», сделал «Волгу» и поддал газу на трассе. Это ребятам пришлось не по душе.
— Михалыч, — попытался унять его Резник, — куда вы так гоните? Это же не «джип»!
Михалыч, лихо подпрыгивая на пружинистом сиденье на ухабах, медленно выходил из задумчивости, удивленно поворачивал голову в сторону ребят, не понимая, чего от него хотят. Особенно сильно их отклоняло на поворотах.
— Нет, этот конь не по мне, — улыбался Казарян, блестя глазами. — Разве на этой колымаге сильно разгонишься?
Он поддавал еще газу, и у ребят заходились сердечки. «Зил» несся, как «Скорая помощь» с пострадавшим.
— Михалыч, и все же, может, потише? — опять попытался вразумить горячего армянина Резник.
— Да-да, сейчас, — бросал Казарян мимолетом, — только гляну, сколько из неё можно выжать.
Резник с Николаем вжались в сиденье. Их совсем не привлекала безумная идея Казаряна. Неужели он и отечественный «Зил» хочет превратить в залихватский «джип»?
— Михалыч, ради бога, сбавьте скорость! — не отступал от него Резник, но Казарян был неумолим. Лес за окном давно превратился в сплошную ленту, трасса, едва возникнув перед носом грузовика, тут же исчезла под колесами, мелькая только боковой разметкой. И лишь неожиданный резкий толчок, подбросивший Резника с Николаем чуть ли не до потолка, заставил лихача сбросить газ.
— Кажется, у нас проблемы, — произнес, как заговоренный, Резник, увидав в зеркале заднего вида, как сначала один желто-синий тюк улетел за борт, потом другой. Третий, взмыв в воздух, шмякнулся об асфальт, несколько раз перевернулся вокруг своей оси и выскочил в кювет.
— Мать моя! — выкатил от удивления глаза Казарян и резко нажал на тормоз. «Зил» звучно завизжал и, просунувшись еще пару метров по шоссе, ошарашено замер.
— Быстрее, пока нет машин, — молниеносно отреагировал на происшедшее Михалыч и со скрежетом переключил рычаг коробки скоростей.
«Зил» попятился. Ускоряясь, приблизились ко второму выпавшему тюку.
— Быстрее, быстрее, — ребят или себя подгонял Казарян — неизвестно, но выскочили они из салона машины одновременно. Казарян быстро побежал к самому дальнему тюку, валявшемуся на середине трассы. Не успел он подхватить объемный тюк, как его глаза встретились с глазами водителя проплывавших мимо на Петрозаводск «Жигулей». Казарян добродушно — сама невинность! — растянул улыбку во все свое широкое лицо, как будто ничего не произошло, но водитель белой с синей полосой «семерки», следовавшей за первыми «Жигулями», оказался настроен более серьезно. Он сдал задом и остановился в аккурат напротив грузовика. Казарян оставил тюки ребятам и, продолжая счастливо улыбаться, пошел на гаишника прямиком. При этом он разводил руками и, еще не дойдя, что-то эмоционально стал объяснять сержанту. Но тот к его искрометным эмоциям остался глух. Уж и так к нему подъезжал Казарян и эдак, и показывал свое удостоверение общественного инспектора ГИБДД, и даже полтинником перед крупным носом милиционера помахал — напрасно, тот неумолимо выписал штраф на «кругленькую» сумму в десять рублей.
Казарян страшно расстроился: не денег жалко, обидно, что наказал, что протокол составил — успели же тюки убрать, вовремя заметили, но разве тому докажешь что? Упрям как осел! Служба!..
— Видали мы эту службу! — бурчал недовольно Казарян до самого понтона и лишь возле него успокоился. Но в тоне его не было и намека на злость.
Резник спросил:
— А как же мы здесь переедем, Михалыч, тут же ограничение 10 тонн?
— Не дрейфь, у меня специальное разрешение есть. Согласно ему, можно и больше провозить.
— Хорошо, — сказал Резник, больше Казаряна не беспокоя.
Впрочем, расстраивался Казарян недолго: как он быстро загорался, так же быстро и остывал. Через пять минут, как ни в чем не бывало, он рассказывал ребятам о своих новых проектах и планах, связанных с лехнаволокской дачей.
Едва они въехали в Лехнаволок, как девчата, скучавшие на остановке, удивленно взвизгнули и радостно замахали руками. Не махала только Ирина, глядевшая сумеречно и жалко.
