Лёха - [22]

— Страсти — то какие — ужаснулась соседка Лёхи, зазывно на него поглядывая.

— Не могли гранаты так железное колесо разнести — твердо и уверенно сказал Евграф Филиппович. Не то, чтобы осадить говоруна-рассказчика захотел, а скорее для порядку. Чтобы не очень заливал тут бабенкам. Танк с деревянными колесами, как же. Тут хотя и деревня, а про танки наслышаны.

Петров осекся на полуслове. Семенов с одной стороны порадовался, что вот опять горожанина в лужу посадили. С другой стороны нехорошо получалось — все-таки токарь — сослуживец и товарищ, а его раз — и срезали. Тем более, что Семенов не видел сам-то как Габайдуллин танк подбил, но когда этот самый Петров выдернул его за шкирку из ячейки и поволок в атаку, то и порванный труп Габайдуллина и перекосившийся танк — без переднего здоровенного колеса, кстати, сам своими глазами Семенов видел. Но вот разлетелось ли колесо в щепки — этого он сказать не мог.

Совершенно неожиданно на выручку токарю пришел потомок, решительно допивший самогон из стакана и, косясь на глядящую обожающим взглядом соседку, твердым, хотя и немного гнусавым голосом отчеканил:

— Если это был французский танк Рено ФТ-17 или как его называли немцы Pz.Kpfw.18R 730(f), то вполне возможно, что ведущее колесо разлетелось в щепки — на ряде машин оно было из дерева с обтяжкой железом. Несмотря на противопульную броню, танк превосходил ряд образцов немецких панцерваффе и потому использовался в количестве нескольких сотен штук.

— Кхм! — внятно сказал Семенов. Потомок уловил намек и заткнулся. Он, честно говоря, и сам не понял, что это вдруг его понесло вспоминать случайно прочитанное на форуме игры «Ворлд оф танкс». Не иначе самогон, да еще упругое круглое бедро соседки, которым она, то и дело словно случайно касалась его ноги.

— Вот он как раз и был — с места в карьер продолжил свое повествование Петров. А Евграф Филиппович неожиданно спросил:

— А вы, значит, в том бою не вместе бились?

— Откуда! Мы же пехота — царица полей, а он — залетный — несколько с намеком ляпнул Петров.

— Понятно, понятно — успокоился Евграф Филиппович. Для него это было как раз хорошо — раз артель сбродная — значит, уговорить остаться их будет проще.

— А як так вышлось, что танк французский, а за немцев? — по-прежнему зазывно поглядывая на образованного соседа, волнующим голосом спросила прижавшаяся бедром к Лехиной ноге женщина.

— Это-то понятно — отозвался Евграф Филиппович — Франции сейчас нет, а все ее добро германцам в наследство досталось. Да и от других стран тоже добра мусить перепало немало. Европа ж!

Петров кивнул и продолжил заливаться — как они по лощинке выскочили прямо на нескольких немцев и свалили их стрельбой в упор и штыками, а потом их героический взводный сунулся лицом в траву, и его пришлось тащить с собой, тяжелораненого. Но вот — сумели оторваться. И теперь они тут.

Другая из сидевших за столом женщин, пожилая, спросила — и Семенов понял, хотя язык и не был привычным русским — куда делся взводный, а после разъяснений взгрустнула и предложила выпить за упокой души всех павших. После этого уже Семенова сильно разморило, и он кивнул своим товарищам, что пора бы и честь знать. Застолье закончилось, поблагодарили радушных хозяев и отправились на боковую — на сеновал.

И даже не караулили этой ночью, расслабились.

Менеджер Лёха.

Все-таки жизнь прекрасна — подумал Лёха, когда после парилки приходил в себя, сидя в предбаннике маленькой баньки. И позавтракали по-человечески, и пообедали добротно — нельзя сказать, чтобы изысканно, но плотно и вполне человеческой пищей — каша со шкварками вполне по душе пришлась. И даже злобный этот Петров после вчерашнего уже не так глядел. Уже не злобно, скорее — озадаченно. Сам Лёха не мог внятно себе ответить — с чего вдруг отверз уста свои и изрек важное, выручая злобного токаря. А хорошо получилось. Всего-то вспомнил, что на форуме ВоТ прочел. А как здорово получилось! Ну, и немножко еще то помогло, что в помянутой игре у него этот несуразный танк был одним из любимчиков — хитрый Лёха прокачал по максимуму экипаж, поставил на танк самую лучшую пушку, оснастил всякими прибамбасами — и потому, играя в «песочнице», где обычно возились именно такие слабосильные машинки и новички — рвал противника свирепо своим экипажем мастеров. Кто б мог подумать, что пригодится! А — пригодилось. Значит не все потеряно, может оказаться, что знания окажутся важными не только для этих трех пехотинцев. На всякий случай Лёха стал вспоминать тактико-технические данные других танков из игры и неожиданно убедился, что помнит довольно много. Беда только в том, что не может отличить те машины, которые в войне участвовали от экспериментальных, типа Мышонка пресловутого. Но все равно — не так уж все и плохо.

Тут его опять позвали в парную, и, чтобы не упасть лицом в грязь, Лёха гордо пошел в самую жару. В такой жаре, наверное, сталь варят. Зато в парной нос стал дышать, и вообще легче стало, простуда отступила. Напарившись до звона, выбрались на свежий воздух. Собрались было идти на сеновал, ан местные не дали — как дорогих гостей разобрали по домам, чтоб не обижались холодным приемом. Семенов было стал возражать, но Евграф Филиппович уверил его, что мостик предусмотрительно разобрали, дорога потому не проезжая в деревушку, собаки чужих задолго услышат, даже если кто сюда попрется, а к тому же он и его соседи ночью сами покараулят, чтобы воины отдохнули по — людски. Возразить вроде как было нечего, и потому группа распалась. Лёха даже не очень удивился, когда оказалось, что его приветила та самая вчерашняя соседка. И, надо сказать, что и дальше он уже не очень сильно удивлялся тому, что ночью оказались они вместе с хозяйкой — она ловко скользнула к нему на печку — здоровенную, занимавшую половину небольшой избы. И вот там, на лежанке, близко к потолку, она и прижалась к нему всем телом — тоже пахнущим свежестью, баней и чем-то таким, отчего Лёха возбудился как подросток.