Легкой поступью безумия - [10]

Клеймор встал. На линии челюсти ходили желваки. Он зло сплюнул изжеванную травинку и промолвил:

- Как пожелает моя леди…

Я услышала скрип доски, растерла бледные щеки и направилась к двери в дом. В саду делать больше было нечего.

Обшарпанная, но чистая комната. Простые оштукатуренные серые стены. На полу потертый коврик, а возле него три зажженых оплавленных свечи. Из-под закрытой двери тянется тоненькая струйка свежего воздуха немного разбавляющая удушливый запах парафина. На коврике, на коленях, стоит крупный мужчина. Его спина неестественно сильно выгнута в пояснице. Руки, опущенные вдоль тела, мелко подрагивают. Голова запрокинута. Рот разверзнут в беззвучном крике. Широко открытые глаза почти закатились под верхнее веко. Из горла вырываются удушливые хрипы. Белая рубашка, расстегнутая на груди, насквозь пропитана потом.

Под кожей мужчины, под ребрами, нарастает свечение. В какой-то момент становится видно готовое взорваться сердце, но шарик света, дернувшись, устремляется вверх и с кашлем выходит из человека. Мужчина заваливается набок и мешком падает на пол. Светящаяся сфера, покружив по комнате, зависает над телом и постепенно приобретает псевдочеловеческие очертания. Яркая бесполая фигура, лишенная индивидуальных черт. Она зависла в сантиметрах десяти от пола возле головы мужчины. Тот видит кончики светящихся пальцев. Чувствует на себе взгляд безликой фигуры. Не злой. Наоборот, весьма заинтересованный. Так разглядывают понравившуюся вещь, а мужчина и был ею. Всего лишь сосуд. Аватара. Для своего, ненавидимого всеми фибрами души, Бога.

- Человек… Ну, зачем ты сопротивляешься… Ты же делаешь себе только хуже, - в голосе существа сотканного из света слышалась неподдельная жалость. Но это лишь обман. Совершенное чувственное манипулирование голосом. Интонацией и тембром. Сущность мастерски изображала эмоции, чтобы побольнее уколоть человека. Такого ничтожного перед ней. - Смирись, тогда, по крайней мере, ты перестанешь испытывать боль при разделении, - мужчина на полу оставался неподвижен. Он не мог ответить: возразить или оправдаться, а если бы мог, то бросил бы в лицо созданию горсть пылающих гневом фраз. О нем. О себе. - Ты больше нравился мне покорным. Мне вовсе не хотелось бы сейчас искать себе новое пристанище. Твоя должность, связи в человеческом обществе мне на руку, но скоро твое сердце может не выдержать очередной нагрузки. Аватару стало подобрать так сложно. Людские запросы непомерно выросли в последнее время, где я сейчас найду простачка готового приютить меня в своей душе в обмен на сущий пустяк - жизнь… Как согласился ты когда-то, - постепенно сияние меркло. Скрывалось под слоем проявляющейся кожи. На лице проступали определенные черты. Последним образовался волосяной покров. И вот уже на дощатый пол мягко опустились босые ступни.

Новорожденный первым делом перевернул тело мужчины на спину и обшарил карманы. Достав элегантную черную с золотом пачку сигарет и зажигалку, прикурил и с отвращением сделал неглубокую затяжку. Аватара вынуждает его тянуть эту дрянь в рот, чтобы окружающие не догадались об обмане.

- Ты бы бросил курить, - сказал он телу на полу, - ведь знаешь, что мне не нравится, когда одежда пахнет табаком. Да и вредно это для тебя, - сказала точная копия недвижимого человека.

Их никто не сможет различить: узоры на подушечках пальцев и те совпадают до последней петельки. Осечек не было. Никогда. Никто не подозревал о подмене. Даже люди, состоящие в очень близких отношениях с Аватарой, не распознавали подделку внешне, а крошечные различия в поведении списывали на переменчивое настроение мужчины. За долгие годы существования в одном теле Бог и его вместилище выучили привычки друг друга. Досконально. Им нравилось почти одно и то же. Их желания и вкусы нередко совпадали, но вот цели…

Один был средством. Орудием, которым пользуются пока оно подходит и удобно лежит в руке, а второй… Кто в состоянии осмыслить мотивы Человека-Бога, пусть и созданного людьми. По образу и подобию своему…

Существо неторопливо донага раздело мужчину. Брезгливо морщась, натянуло пропотевшие тряпки на себя. На полу осталось валяться только скомканное нижнее белье и носки: Бог так и не смог пересилить себя и одеть их. Он вообще плохо переносил многие моменты существования в материальном мире, воспринимая его острее, чем обычные люди, но физическое присутствие на земле в человеческом облике являлось неотъемлемой частью его плана. Наклонившись над телом, новорожденный нежно погладил мужчину по щеке, словно ребенка, которого и пожалеть хочется, и наказание отменить невозможно.

- Подумай над тем, что я тебе сказал. Времени предостаточно. Помни, человек. Мне ничего не стоит сломать твою жизнь. Медленно… Постепенно… Вот так, к примеру… - сущность взяла мужчину за руку и… сломала фалангу указательного пальца, следом еще одну. При этом тварь улыбалась, а взгляд ее был наполнен великой любовью… К чему именно? К страданиям? Собственной силе и власти над человеком?

Ответа не последовало. Тело, лишенное души, а вместе с нею и рэ, превратилось в живую куклу, не способную самостоятельно совершать действия. Место хранение разума, запертого в клетку из плоти и кости. Человек понимал происходящее, ощущал гладкость досок под своей спиной, переживал эмоции, но совершенно ничего не мог предпринять, кроме управляемых инстинктами действий, доступных младенцу.