Легкое поведение - [3]
— Как ты думаешь, это утиные яйца?
— Нет, просто яйца очень мелких кур. Военное время, чего ты хочешь?
— Война началась всего две недели назад. Вряд ли она успела повлиять на темпы роста цыплят. — Моррисон отодвинул тарелку в сторону. Разговор о браке почему-то оказался болезненным для него. Он потянул из жилетки цепочку карманных часов и проверил время. — Нам лучше поторопиться. Иначе опоздаем на первые бесполезные встречи.
— Напомни, что там у нас сегодня, — вздохнул солдат-дипломат. — Моя блестящая память не распространяется на наши общие профессиональные заботы.
— Я собираюсь встретиться с японцем, который утомит меня своей беспредельной учтивостью, но толком ничего не расскажет. А тебе предстоит беседа с русским варваром, который поделится секретными сведениями, столь же интересными, сколь и ложными. После этого мы с тобой вдвоем встречаемся с китайцем, и он с огромной тревогой расспросит нас о том, что происходит на войне, которую ведут японцы с русскими на севере его родной страны. Потом Куан сообщит нам ненадежные свидетельские показания возбужденных беженцев. И наконец, получив от наших японских друзей очередной отказ в поездке на фронт, мы сядем на поезд и поплетемся обратно в континентальный Китай, остановившись на ночлег на заставе Шаньхайгуань. По пути мы будем обмениваться наблюдениями и рассуждать о полной бессмысленности своей миссии. Я буду вновь задаваться вопросом, что же мне телеграфировать в «Таймс», а ты с таким же отчаянием размышлять о своем докладе в Форин-офис.
Рабочее утро прошло именно так, как и предсказывал Моррисон. Вскоре после полудня корреспондент, военный атташе и слуга стояли на платформе железнодорожного вокзала Ньючанга. Нос у Моррисона посинел от холода, пальцы ног тупо ныли в толстых шерстяных носках и кожаных сапогах. Свинцовое небо выдало первую порцию снега как раз в тот момент, когда свисток возвестил о приближении поезда.
Поездка заняла несколько часов. Мужчины читали вслух из своих блокнотов: миссионеры вывозят с полуострова свои семьи; русские войска угрожают спалить город, если китайская армия, прибывшая на защиту перепуганных жителей, немедленно не покинет его; двести девяносто восемь мин, заложенных русскими и японцами для уничтожения вражеских армад, дрейфуют в открытом море, препятствуя судоходству.
— Еще один тупой день, — подытожил Моррисон, — потраченный на сбор пустячных деталей.
Дюма скорчил гримасу:
— Ну и на чем ты сделаешь акцент в своей телеграмме?
— Вряд ли это имеет хоть какое-то значение. Что бы я ни напирал, эти миротворцы с Принтинг-Хаус-Сквер[2] непременно разбавят мой материал елеем еще до публикации. Моррисон знал, что Моберли Белл поручил освещение войны другим корреспондентам вовсе не потому, что с пониманием воспринял его жалобы на здоровье. Редактор настороженно относился к его политическим симпатиям. Пусть Япония и была союзницей Британии, но официальная позиция правительства Его Величества оставалась нейтральной, и Белл исходил из того, что газета должна отражать именно это.
К тому времени как поезд подошел к заставе Шаньхайгуань на восточной оконечности Великой Китайской стены, друзья пребывали в утомленном молчании, а солнце уже садилось за заснеженные холмы.
Мелькающие по ту сторону платформы огоньки указывали на скопление рикш. Как только поезд выгрузил пассажиров, рикши повскакивали со своих мест и бросились к вагонам, зазывая клиентов. Изобретение японцев, рикши быстро прижились в Китае, где при населении в четыреста миллионов и угнетающей бедности люди давно стали дешевле лошадей.
Куан занялся поисками транспорта. Наконец все трое расселись в тележке, накрыв колени грубыми одеялами, и двинулись к отелю. Моррисон оглядел своих спутников. Раскачивающиеся в ногах фонари подсвечивали лица снизу, и в облаке дыхания рикш пассажиры делались похожими на персонажей истории с привидениями. Войлочные сапоги рикш, обмотанные веревками для лучшего сцепления, топали по замерзшей земле. С причудливо изогнутых ветвей софоры свисали сосульки, во дворе мрачной фермы лаяла собака. А впереди, над зубчатыми парапетами Великой стены, поднималась полная луна. Будь Моррисон слеплен из другого теста, возможно, он отметил бы, что ночь дышит тайной, поэзией и магией. Но его голова была забита куда более прозаичными мыслями: о войне, ужине и крепком сне.
Рикши артистично рухнули на колени у входа в отель «Поезд королевств»: чистенькое, относительно новое двухэтажное кирпичное здание с открытой террасой, ярко раскрашенной в зеленый, голубой, красный и золотой цвета в китайском стиле.
Дюма повел бровью, оглядывая фасад:
— Похоже на смесь армейских бараков с китайским замком.
— Что мне нравится, — заметил Моррисон, спрыгивая на землю, — так это то, что экстерьер восклицает: «Вы на самом что ни на есть Востоке», в то время как интерьер шепчет: «Но все равно можете отдохнуть по-европейски». И я, честно говоря, только на это и рассчитываю.
Разместившись в номере, Моррисон кинул свои пожитки на кровать и внес в блокнот пометки о чаевых, которые скрепя сердце дал носильщику, и о деньгах, заплаченных рикшам. (Будучи сыном Школьного учителя из Шотландии, который подался в край Антиподов после так называемой «полосы невезения на родине», он унаследовал неистребимое ощущение финансовой нестабильности и привычку считать каждый пенни.) Потом быстро смыл с себя дорожную пыль и переоделся в чистое, зашел за Дюма, и они вместе спустились в скромную столовую.
Три инопланетянки, сногсшибательные дочери землян и самых скучных инопланетян во Вселенной, похищают корабль и отправляются с далекой планеты Нефон на Землю, потому что Земля — рок–н–ролльный центр Вселенной, куда стремится сердце любого рок–фаната. Эксперимента ради похитив сиднейского музыканта Джейка, а затем и других землян, Бэби Бэби, Ляси и Куколка организуют рок–группу, переворачивают с ног на голову современную поп–культуру, завоевывают сердца австралийцев и очаровывают весь мир. «Роковые девчонки из открытого космоса», за которыми гонятся скандализованные нефонцы, готовятся к своему концерту — величайшему рок–концерту в истории Вселенной, — но, возможно, еще им предстоит совершенно ненарочно спасти Землю от гибели.Линда Джейвин написала блистательный роман в традициях Дугласа Адамса — об универсальности юмора и юморе универсума.
Китай на протяжении тысячелетий влиял на военные стратегии, торговые отношения, эстетику, философию и кулинарные традиции различных стран по всему миру, при этом китайская история противоречива как ни одна другая. И при всей противоречивости ей свойственны определенные закономерности, знание которых позволяет составить целостное впечатление о Китае с его безграничным человеческим, культурным и экономическим потенциалом. Желая поделиться своими глубокими знаниями о прошлом и настоящем Китая и своей любовью к этой стране с заинтересованным читателем, Линда Джейвин мастерски собирает замысловатые пазлы китайской истории, иллюстрируя рассказ рисунками, фотографиями, схемами и картами.
Это история Аннализы Мейсснер, молодой девушки, живущей в предвоенном Берлине. Светловолосая балерина из хорошей семьи — она идеальный пример того, какой нацистская партия представляла типичную немецкую девушку. На первый взгляд, у неё есть всё, чего только можно пожелать: крепкая семья, блестящая карьера впереди и любящий мужчина. Только за фасадом «идеальной» немки Аннализа скрывает секрет, который может стоить ей жизни: она — еврейка, в самом центре элиты СС…Пэйринг и персонажи: Аннализа Фридманн/Генрих Фридманн, Рейнхард Гейдрих, Эрнст Кальтенбруннер, Вторая мировая война.Рейтинг: NC-17Метки: первый раз, насилие, ОМП, ОЖП, ангст, повествование от первого лица, исторические эпохи, UST, смерть второстепенных персонажей.Перевод на русский язык выполнен автором.
Динамичный и захватывающий детективный роман о девушке Клавдии, её юности, взрослении, личных и семейных драмах. Автор разворачивает историю в несколько десятилетий – от дореволюционной России до Великой Отечественной войны. Основная линия сюжета разворачивается на фоне нелегкой жизни в тылу. Обилие ярких персонажей, неожиданные сюжетные повороты, расследование убийства, поиски родных, разлученных войной или роковыми случайностями… Всё это, несомненно, делает книгу интересной для самого широкого круга читателей.
Великий государь Митридат угрюм и одинок – все его союзники или погибли, или перешли на сторону врага, былые завоевания утрачены. Однако дух царя не сломлен. Рядом с ним верная Зиндра – гордая скифянка, что однажды спасла его жизнь, закрыв собой. Но грядет новая война. Римские послы вот-вот прибудут в боспорскую столицу для заключения мира. И Митридат сзывает верных соратников из Великой Степи, чтобы вместе выступить против Рима. Кем станет для него в этой борьбе скифская воительница? Союзником или врагом? Спасением или гибелью? Что теперь выберет та, которая была готова отдать жизнь за любимого мужчину? Об этом знает лишь Зиндра, Дочь Великой Степи…
— Боже мой! — восклицала Эмили Вайз через каждые два шага, подбирая юбки и с ужасом оглядываясь кругом. Она, ее муж Генри Вайз и дочь Дэзи недавно сошли на берег с борта корабля «Орион», попавшего в шторм в заливе. Его порядком потрепало, и капитан был вынужден пристать к берегу в любом более-менее подходящем месте, чтобы высадить немногочисленных пассажиров. Кроме семьи Вайз, на судне находились еще три семьи, две пары и несколько джентльменов, путешествующих в одиночестве. Они сошли на берег неподалеку от Дувра, его строения виделись из-за поворота.
Валентина Лефевр была дочерью французского офицера, обосновавшегося на Мартинике в незапамятные времена, еще до ее рождения. Мать умерла, дав девочке жизнь, так что Валентина совсем ее не помнила. Жак Лефевр был больше приучен к командованию солдатами, чем к воспитанию дочери. Он обращался с ней, как с игрушкой, боясь сломать, но не зная, что с ней делать. Задаривал ее подарками, но никогда в достаточной мере не занимался ее воспитанием, переложив это занятие на плечи своих сестер. Умерев два года назад, Жак Лефевр оставил дочь на их попечение, чем совсем не удивил ни Валентину, ни теток, которые видели девочку гораздо чаще, чем родной отец.
Шах-Джахан, Владыка Мира, Бич Божий, Тень Аллаха, Завоеватель полюбил один раз и на всю жизнь.А когда умерла его любимая жена Арджуманд и оставила своего возлюбленного одного в бесконечной пустыне мира, великий император Хиндустана решил воздвигнуть в память о своей любви грандиозный и удивительный по красоте мавзолей. По его повелению вознесся к самому небу запечатленный в камне крик о неизбывной боли и вечной любви — белый, как снег, и прекрасный, как цветок, величественный Тадж-Махал.Любовь, верность, ревность, ненависть, жажда власти, предательство, возвышение и падение, кровь, интриги, тайны, месть, мир и война — вся Индия эпохи Великих Моголов предстанет перед вашими глазами в этом полном страсти рассказе о любви, над которой не властны время и смерть…