Легкое пламя. Триллер для двоих - [5]

Шрифт
Интервал

– Ты знаешь, вот, моя жена очень хорошо красила, стерва, – Маша понимающе улыбалась и с готовностью шла в другую комнату: набраться терпения и взять стул. Упоминание жены означало, что Кирилл начинал рассказывать о детстве, как будто «стерва» не дослушала когда-то того самого важного, что, может быть, и давало ему возможность существовать.

– Так теперь хотят женщины быть сильными, – Кирилл затягивался сигаретой, – Мужчине это, кстати, совершенно не нужно. Я всегда любил, когда мы ездили с бабушкой в Сочи. Садились в поезд, выходили на каждой станции – покупали кукурузу. Приезжали, пахло шпалами, мы долго ходили по дворам и бабушка приценивались. Однажды, забрели в дом с огромным садом. Представляешь себе, все вокруг – в винограде. Растет вокруг беседки. Гроздями свисает прямо над столом, что на улице. Пахнет персиками, идет мелкий дождик. Камни, валуны, море рядом. Там еще мужик один был, все время котят топил. Мы в тот дом так и не вселились.

В такие минуты Маша внутренне вся содрогалась, представляя эту властную аристократичную женщину, которая правила огромной семьей и воспитывала внука. Маша при этом не хотела быть похожей на маленькую девочку, которая шла вместе с Кириллом вслед за грозной бабушкой, выбирая подходящую комнату на юге, а пыталась придумать, каким образом, каким же образом, быть на эту бабушку злосчастную похожей. Как вести себя, говорить, чтобы, в конце концов, выбрать самую удивительную и правильную мансарду с резными ставнями, видом на море и вишневым садом. Долгие беседы с мамой Кирилла, Анастасией Владимировной, для Маши были весьма трудоемки. Разговоры о литературе, чопорная приветливость ужинов. Маша пыталась рассказывать о последних книгах, которые прочитала, но выходило всегда плохо и скучно, да и названия она вспомнить толком не могла, как не было у нее сил продолжать еще не начавшийся разговор.

– Вы где обычно отдыхаете? – спрашивала Анастасия Владимировна.

– В Сочи, – Маша снова и снова пыталась сделать серьезное выражение лица, и спрятать ниоткуда взявшееся ощущение горечи, которое неминуемо возникало, каждый раз, когда они общались. Причина была Маше непонятна, она во всем винила себя, но чувствовать себя естественно почему-то не могла, как будто боялась, что сделает что-то не так, как будто страх присутствовал вне зависимости от ее воли, просто был и все.

А потом отец Кирилла внезапно заболел и умер. А через полгода также скоропостижно умерла его мать. Кирилла это потрясло до такой степени, что он буквально слег заживо в постель, ничего не мог делать, ни о чем не мог говорить. Маше было невыносимо жутко, как будто горе одновременно ударило во все части ее тела и души, разом подкосило внутренние надежды. Поделать было совершенно ничего невозможно. Маше было до такой степени жалко Кирилла, уже до какого-то безумия. И теперь все, что происходило между ними, как будто, и не имело никакого значения, не могло иметь. Маша привязалась к нему, ощущая боль его утраты, всем существом проникшись к бездарному и жестокому повороту судьбы, который вдавил внутренности, смешал прошлое, отнял детские надежды и глухо констатировал – «все». Это «все» было и горем утраты, и тошной стабильностью без выхода, всем тем, чего Маша и Кирилл так страшно боялись, и, видимо, так справедливо заслуживали.

* * *

Маша ехала с Кириллом в Тунис. Страна казалась ей столь же далекой, как острова в Тихом Океане или фильмы об американских гангстерах. Повсюду были пальмы, рестораны, голубые бассейны и верблюды. Море здесь было сказочное, теплое, гладью окутывающее все существо. Можно было вновь и вновь смотреть вдаль, различая нечеткие линии розовато-алого горизонта, часами смотреть на километры песков, в которых воздух конденсировался, готовый рисовать странных человечков. Они упирались коленями худощавого, колыхающегося на ветру тела в землю, поднимая непослушные головы к самому небу. Солнце было настолько ярким, жгучим, что приходилось одевать огромную белую шляпу и закрывать плечи, чтобы не сгорели. Питьевая вода была блаженством: купив банку лимонада, Маша чувствовала каждую каплю, пузырившуюся в гортани.

Чуть поодаль от гостиницы начинались вереницы разноцветных арабских базаров, странные надписи на обветшалых стенах, песочные склоны, и бесконечная восточная музыка, которая заунывно доносилась из каждого дома. Невероятное достижение восточных стран – контраст сосуществования. Между пыльными дорогами, пустыней в финиковых деревьях и – роскошью гостиницы. Растворяясь в первобытном, средневековом городе, жара душила, изнуряла, медленно сжигала все внутри, а потом Маша делала всего один шаг, и кондиционер высушивал, выветривал все то, что накипело внутри.

Вечером Маша спускалась с Кириллом вниз по песчаному склону, и они долго шли по берегу. Вода неслышно касалась ступней, постепенно темнела, растворяя очертания мечетей и приглушая блеск разноцветных огней на том берегу. В эти минуты Маше казалось, что все прошлое вдруг возвращается и рисует перед глазами неловкие очертания потустороннего мира, такого же явного и приглушенного как мираж. Пустыня. Автобус едет, и кроме маленьких зеленовато-серых кустарников за окном ничего не видно, только изредка почерневшие руины отбрасывают темные тени на выжженный асфальт дороги, и снова – пустыня. Многие километры – вперед – грязный песок, низкие горы, и пальмовые кустарники, финиковые деревья. А потом, когда становится нестерпимо тошно от однообразия пейзажа за окном, глаз, волей-неволей начинает снова присматриваться к песку, ищет изменений. Зеленовато-черный песок в колючках насыпан до самого горизонта, но через какие-то два часа привыкаешь, и в тот самый момент, когда, казалось, ничего не может случиться, вдруг замечаешь, то песок совершенно другой – ярко-желтый, рассыпчатый. Это смена ландшафта произвела на Машу такое неизгладимое впечатление, что ей вдруг на мгновение поверилось, что может быть что-то еще. Она ухватилась мысленно за этот песок, словно сидела там, воочию, на желтом холмике под палящим солнцем, и перебирала песчаные крошки, гладила их, ожидая, когда золотистая струя, наконец, не высыплется из ладоней. Звездные войны снимали где-то здесь. Огромные песчаные глыбы неровных желтых гор, а вокруг – странные анимации, стальные пружины, невозможные чудовища. Чуть поодаль – древние пещеры под землей, где жили первобытные народы. Дряхлая беззубая старушка просуществовала под землей сто лет, управлялась по хозяйству вот такими странными сосудами и приспособлениями, умерла всего месяц назад. Вылезти из землянки – сложно. Туристы как упрямые кроты спустились собственными усилиями вниз, и, узнав, что такое «зарыть себя заживо, спасаясь от изнуряющей жары», теперь снова взбираются наверх.


Еще от автора Нина Феликсовна Щербак
Поэтессы Серебряного века

Поэтессы – еще опаснее, чем поэты. Страстные женщины, отдающие свои слова и чувства, возможно, проживающие несколько любовных историй одновременно…Стихи русских поэтесс обращены к мужчинам, женщинам, нередко – к вымышленным героям. Тем не менее именно личные переживания больше всего отражаются даже не в самих словах, а в ритме, музыке, даже паузах стихотворного произведения. Монолог с самой собой, нежная беседа, пылкие признания, ненависть, негодование, даже истерика – каждое движение души… Часто их скрытые желания, надежды и мечты воплощаются именно в строках, а не в реальной жизни…


Любовь поэтов Серебряного века

«…все и всегда были влюблены: если не в самом деле, то хоть уверяли себя, будто влюблены; малейшую искорку чего-то похожего на любовь раздували из всех сил», – писал о своих современниках-поэтах Владислав Ходасевич. И действительно – поэты Серебряного века жили в любви, дышали любовью. Их сложные взаимоотношения не позволяли заглушить самое важное – способность чувствовать, ощущать мир, таким противоречивым, какой он есть. Анна Ахматова и Николай Гумилев, Георгий Иванов и Ирина Одоевцева, Владимир Маяковский и Лиля Брик, Сергей Есенин и Айседора Дункан – читая эти любовные истории, в какой-то момент становится жутко от одной мысли, что человек может одновременно пережить, испытать столько неоднозначных эмоций.


Рекомендуем почитать
Рассчитаемся после свадьбы

Леся всю жизнь справляется со своими проблемами в одиночку, не ожидая никаких даров от судьбы. У нее отлично получается – она растит детей, зарабатывает деньги… В общем, крутится как белка в колесе. И, конечно же, как всякая женщина, мечтает о личном счастье… Много ли женщине нужно? Всего лишь любящий мужчина. И наконец Леся встречает его! Она любит и любима. Она счастлива. И не важно, что друзья сомневаются в искренности чувств ее избранника, и не важно, что судьба подает знаки об опасности, – Леся привычно верит только себе, не понимая, к какой катастрофе стремительно приближается.


Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani

Миллионы девушек во всем мире мечтают о том, с чем Марина сталкивается каждый день: о бриллиантах. Но не спешите завидовать: «лучшие друзья девушек» могут быть опасны. Марина узнает об этом, работая в одном из московских ювелирных магазинов. Ей придется пережить потери, кражи, предательство и разочарование, прежде чем найти свое место в жизни. И новую любовь…


Снежное пламя

Это захватывающий, полный драматизма роман о любви молодой журналистки и знаменитого драматурга. Стремясь вернуть доброе имя возлюбленному, героиня, рискуя жизнью, ведет свое журналистское расследование и достигает желанной цели.


Самая опасная игра

За ней, оказывается, давно следят, телефон прослушивается, а дом с того дня, как пропал отец, нашпигован «жучками». Кэтрин звонит сослуживцу отца, и в ее жизни появляется Девлин, — чтобы, стало быть, защищать, охранять, спасать ее.Сначала этот натренированный исполин, лучший агент секретной службы МИ-99, раздражает, да просто бесит ее, не давая и шага ступить без надзора. Кэтрин даже пытается убежать от Девлина. Впрочем, безуспешно… Но потом она уже не понимает, как жила без него все эти годы и как будет жить, если он не вернется.


Игра в свидания

Сыскное агентство – не лучшее место работы для молодой женщины. Однако у Лейни Эймс нет выбора – ее карьера рухнула, банк отобрал дом, а сбежавший муж оставил кучу долгов. Надо же как-то выбираться из этой ямы! И вот у нее начинается совершенно другая жизнь – интересные дела, забавные приключения. К тому же владелец агентства Джек Данфорт так хорош собой, что работать с ним одно удовольствие. Лейни не смеет и мечтать о том, что Джек обратит на нее внимание, но не может не заметить: он тоже испытывает к ней интерес, и далеко не профессиональный! «Его чувства не могут быть искренними.


Ночной карнавал

Великолепная Мадлен полна радости, красоты и очарования. Нищая русская эмигрантка, она становится королевой парижского полусвета, и вся ее жизнь — фантастический карнавал, вихрь страстей посреди огромного, изумительно красивого города на чужбине.Втянутая в круг порока и шпионажа, блистательная ночная кокотка, похожая на женщин Тулуз-Лотрека, она внезапно встречает свою настоящую любовь. Это русский Великий Князь в изгнании.Ее знатного избранника группа заговорщиков пытается втащить в предательскую, смертельно опасную авантюру.Спасутся ли влюбленные от преследования? Вернутся ли на благословенную родину, или это останется их несбыточной мечтой?.