Легкая нажива - [7]

— Н-н-нет, — подумав, ответил Даррен.

— Вот теперь и смотри, малыш. Хоть Джерри и пьяница, он нам нужен больше, чем ты.

Хью допил остатки кофе.

— Черт, неохота уходить, не доделав до конца того, что хотелось.

— А зачем уходить?

— Я же сказал: он слишком часто мешает мне работать.

— Ты, малыш, бываешь глуповат, но я, думаю, смогу тебе помочь. Пожалуй, я сделаю так, чтобы он не путался у тебя под ногами. Поговорю с Элом, а он — с Джерри. Эл изобразит это так, будто все исходит от меня. А сейчас о том, что ты сделаешь для меня. Когда я соберусь поработать с Джерри по э-э-э... специальным вопросам, о которых говорил... то дам тебе знать. И тогда он получит право влезать в работу отеля. Что бы он ни делал, ты — ноль внимания на его дела. А когда проблема снимется, я снова дам тебе знать. Если же он в другое время полезет в дела, ты сообщишь мне об этом.

— Это... не совсем то, на что я рассчитывал.

Макс встал и подошел к двери:

— Пока все, договорились? Бери и радуйся, потому что это больше, чем я хотел сделать для тебя, Даррен.

После того как Макс вышел на своих упругих кривых ногах, Хью Даррен сидел в кабинете еще минут десять.

«Мотать надо отсюда, — думал он. — Я знал, что в заведениях такого типа должна быть грязь, но думал, что сумею остаться чистеньким, ан нет — она подступает все ближе и ближе. Может, я постепенно становлюсь все более равнодушным и в один прекрасный день окажусь по уши в грязи и тогда выбираться отсюда будет уже поздно?»

Странное, почти суеверное предчувствие росло в нем последние два месяца. Было ощущение, что он неумолимо движется к какому-то несчастью. Но сейчас, сидя в одиночестве в этом кабинете, он на время стряхнул с себя это ощущение, вернувшись в мир своей мечты.

Четыре года назад Хью нашел тропический островок в шестьдесят акров в группе островов Берри, в десяти милях от рифа Фрезиерс-Хог. В прошлом году Хью расплатился за него, сделав последний взнос, и островок — Перцовый риф — стал его собственностью. Там есть маленькая естественная гавань, выходящая в глубокие воды.

У Хью была мечта скопить шестьдесят тысяч и построить на острове маленький симпатичный курортный отель, который он уже явственно представлял себе. Шестьдесят тысяч — это было бы опасным минимумом, но Хью знал людей в Нассау, которые помогут ему, подкинув еще сто восемьдесят тысяч.

Так что ему нужно перетерпеть это общество — Макс Хейнс, Эл Марта, Гидж Аллен, Гарри Чарм, Бобби Валдо, Бобер Браунелл, Джерри Баклер и прочая свора — только ради своего банковского счета, который здесь прекрасно подрастает. Питание и проживание — даром. Есть возможность класть в банк почти все жалованье, которое за вычетом налогов все-таки остается впечатляющим. Прошло уже восемь месяцев. Трех лет вполне хватит, ну, может быть, еще годик, для большей гарантии.

А что ему бояться этих людей? В главном они ему не помешают. Он управляет отелем, будет и дальше заниматься своим делом. А в один прекрасный день, даже раньше, чем когда-нибудь можно было надеяться, он построит свой отель и станет управлять им так, как ему нравится.

В три часа пополудни Даррен подписал исходящую почту, ответил на пару звонков, потом пошел в свой номер, переоделся для купания, спустился через служебный выход, прошел хозяйственный двор и ворота в конце его и по чудесному бархатному газону направился к бассейну, в радостном предвкушении ускоряя шаг и высматривая среди загорающих Бетти Доусон.

Глава 2

Бетти Доусон увидела, как Хью Даррен, направляясь к бассейну, крутит головой по сторонам, ища ее взглядом. Хотя она ждала его, и ждала почти каждый день с тех пор, как началась их радостная близость, что-то подкатило к сердцу, и оно прыгнуло в момент, когда Бетти заметила Хью. И, как всегда, возникло смешанное чувство нежности и возмущения, которое, если его перевести на язык слов, звучало бы как: «Будете мне теперь рассказывать!»

«Безобразие, — думала Бетти, — что они столько тянули, нет бы сразу подыскать такого вот парня. Дубин каких-то все подбрасывали, свора недотеп прошла, и еще говорили мне, мол, пардон, вот все, что у нас в запасе. И я терпела, шла по этому пути, усеянному каменьями. Потерзали меня, потерзали, а потом подкатывают Даррена и говорят, что, когда ты, Бетти, только начинала с нами бизнес, у нас ничего подобного не было».

Сегодня она попросила одного из ребят, обслуживающих бассейн, поставить шезлонг, сделанный из алюминия и пластика, в этом месте, на траве, а не под козырьком бассейна и не в тени высаженных здесь деревьев, и еще принести столик — для напитков, книги, крема, сигарет. На Бетти было голубое бикини. Она знала, что из всех одежд, которые может носить женщина, эта предъявляла к ней наибольшие требования, и оправданно гордилась тем, что принадлежит к одной двадцать седьмой части женщин, которые могут позволить себе это. Она знала и то, что в оценке ее фигуры не нужны поблажки: широкие плечи (даже слишком, почти юношеские), высокие округлые груди, короткая талия, длинные ноги. Только ей здорово надоедало поддерживать свое тело в нужном состоянии, уделяя утомительные часы тому, чтобы талия оставалась гибкой и тонкой, живот — плотным и ровным, а на длинных бедрах не было ничего лишнего.