Легкая нажива - [53]

В конце недели Бетти пригласил к себе Макс.

— Начнешь выступать, милая, через две недели, считая с завтрашнего дня. С двенадцати ночи до шести, четыре выхода за ночь. В отеле получишь номер, переедешь на следующей неделе. Жилье бесплатное, еда и выпивка — тоже, будешь подписывать счета. Мы оплатим платья для выступлений, но я предварительно должен их одобрить, получать будешь триста долларов в неделю.

— Я не знаю, согласится ли Энди, чтобы я выступала за такие деньги.

— Добавь сюда жилье и еду, это гораздо больше минимума, так что никакой профсоюз не будет верещать, и ты не будешь, детка.

— А ты откуда знаешь?

— Оттуда, что я все о тебе знаю, Доусон, и еще потому, что ты прошла деловую практику в номере сто девяносто.

Взгляд ее застыл на нем. Это было плохо скрытое предупреждение. У Бетти внезапно пересохло во рту.

— Что... что это значит?

— А то, что через «Икс-торг» Эл сосет не одну телку. Есть крошечные профсоюзы, всякие там прачечники и прочие, отсюда и до Аризоны, потом разные торговые ассоциации, и через них люди Эла смогут все уладить, надавить, где надо. Не как в старину — пушкой махать, хотя и это можно, — а по-современному. Эл называет это «социальным давлением». Одна из корпораций, которая действует от «Икс-торга» в старом городе, владеет «Страной игр», и когда мотель расширяли, то пригласили специалистов. Хочешь действовать по-современному, надо опираться на специалистов. И вот тот кусочек в глубине площади сделали для особых задач, крошка. Знаешь, я балдею, какие они вещи творят. Прозрачные зеркала, особое освещение, дырки для скрытых кинокамер, рапидная съемка. Они утыкали этот домик такими сверхчувствительными микрофонами, что шепот слышно с двадцати футов, и они могут так его усилить, что уши лопнут. Эл использует это хозяйство двадцать — тридцать раз в году, но даже если бы только три, это окупило бы себя. А электроники там тысяч на двести напихано, малышка.

Бетти сделала попытку облизать губы. Она слушала все это как бы издалека — верный признак того, что вот-вот потеряет сознание.

— Я... я что-то не понимаю.

— Почему тогда мы пустили это в дело? Не из-за тебя, девочка. Ты тут человек случайный. Как объяснил Эл, дело в операциях с земельными участками во Флориде, а у Тэлферта там очень неплохие позиции. В один прекрасный день ему вдруг захочется помешать нам. Тогда мы делаем копию с фильма и магнитофонной пленки и переправляем их в Майами — и внезапно Тэлферт становится нашим лучшим другом. Это вроде страховки.

— Фильм? — произнесла Бетти слабеющим голосом.

Макс Хейнс встал:

— Пройдем-ка сюда, крошка. Я велел Брауну приготовить проектор, я так и думал, что тебе захочется взглянуть одним глазком. Фильм черно-белый, на шестнадцати миллиметрах, пленка особая, специально для темноты.

Бетти проследовала за Максом в маленькую комнату рядом с его кабинетом и закрыла по его просьбе дверь. В шести футах от нее на низком столе стоял кинопроектор, наведенный на стену. Он проверил его и включил.

— На этой пленке нет звука. Иногда они переносят и звук с магнитофона, но это дорого. Выключи свет там рядом с тобой, крошка, и я настрою на резкость.

Она выключила свет. Яркий прямоугольник на стене принял резкие очертания. У нее сердце остановилось при виде этого позора, этой высшей степени бесчестия. Откуда-то издали иногда долетал голос Макса, с трудом преодолевавший шум в ушах и деловое стрекотание проектора:

— Кондиционер в номере работает громковато, чтобы не слышно было звуков камеры, крошка. Оператор — мастер своего дела, ты должна признать. Объективы, которые дают наплыв. Это очень важно, чтобы не было сомнений, тот человек или не тот, чтобы не было сомнений в подлинности. Оператор работал в Голливуде, его помели оттуда за наркотики. Ух ты, а этот Тэлферт тот еще мужнина, да? Детка, ты одного не бойся — что этот фильм начнут толкать из-под полы. Я не говорю, что не пошел бы. Еще как! Но тут дело конфиденциальное, ни одной копии не выходит из наших рук, если другая сторона не начинает ссориться с нами, а там уж пусть человек сам себя винит. В следующей части съемка идет с другой точки, правда, освещение не того, но все же...

Вдруг горькая слюна стала заполнять рот Бетти, она перегнулась через ручку кресла, и ее начало рвать, долго и болезненно. Макс остановил проектор, зажег свет и провел ее в свой туалет.

Когда она осталась одна и стала приводить себя в порядок, кадры из фильма снова стали прокручиваться в ее мозгу и ее опять стошнило. Прошло много времени, прежде чем она почувствовала себя в состоянии выйти. Бросила взгляд в зеркало и увидела там изможденное, мрачное, желто-серое лицо. Она не могла заставить себя посмотреть себе в глаза.

— У тебя совсем больной вид, дорогая. Лучше присядь.

— Нет, спасибо, — промолвила она бесцветным голосом.

— Я не знал, что это тебя так достанет, малышка.

— Кто... кто еще видел это?

— Только я и Эл, и ребята из лаборатории. Ну, еще двое, которые снимали, когда ты была в номере. Вот и все. Я честно тебе говорю, Доусон. Мы только навредили бы себе, если б выпустили это наружу. Это было бы грязным трюком с нашей стороны.