Легионы идут за Дунай - [159]
Дакийка еще плохо понимала латынь и потому скорее догадалась о смысле вопроса.
– Нет, – отрицательно помотала отросшими волосами. – Вот, только...
– Что, моя любовь?
– В Транстиерне я забыла свое серебряное зеркало. Я такая лохматая. Наверное, похожа на брошенную кошку?
Центурион хохотнул. Тисса, глядя на него, залилась серебристым, переливчатым смехом.
– Потерпи чуть-чуть. Сейчас вымоемся с дороги, а потом отправимся на рынок. Нам надо сделать кое-какие покупки. Тебе нужна помощница, моя нежность. И потом, ты поможешь подобрать вещи матери. Она вдвойне полюбит невестку, когда узнает, что та выбирала ей подарки.
– Марк, а она полюбит меня?
Мужчина с хрустом потянулся и присел на кровати.
– Тебя нельзя не любить, моя дакийская рысь. Я расскажу маме, как ты чуть не пристрелила меня в горящей Сармизагетузе, и она...
– О! Прошу тебя, Марк, не надо!
– Ха-ха-ха, испугалась?
– Марк, – на глазах дакийки выступили слезы, – я так люблю тебя. Этого не было. Не было стрелы, горящей Сармизагетузы! Ничего не было! – Тисса разрыдалась.
Тициан мгновенно пересел к ней и прижал ее голову к своей груди. Склонившись, начал целовать теплый пробор в волосах.
– Успокойся, бабочка. Я ведь только пошутил...
Она доверчиво прижалась к сильному торсу и задышала ровно.
В дверь три раза стукнули.
– Войдите!
Появилась старуха служанка. Концы повязанного вокруг лба платка трепыхались, как заячьи уши. Рабыня сложила кисти на животе.
– Хозяин велел передать, что вода готова. Господин соизволит сойти вниз? – латынь иллирийки напоминала бормотание пьяного солдата вспомогательных войск.
– Идем! Слушай, мать купален, ты могла бы помочь моей сестре привести себя в порядок?
Старая невольница со скрытой радостью покивала подбородком и, положив руки на плечи вытиравшей глаза Тиссе, повела вниз по лестнице. Центурион порылся в походном мешке, извлек оттуда чистую синюю тунику с красной каймой и в два приема спустился во двор. За дощатым ограждением на подставке из толстенных бронзовых прутьев стоял глиняный пифос, в рост человека, полный горячей воды. Здесь же находилась деревянная чаша с уратом[202] и надорванная губка. Тициан ополоснулся из деревянного ковша, натерся песком, черпая желтую жидкость, и до жжения кожи растерся шершавой губкой. Повизгивая от удовольствия, он поливал себя теплой водой из пифоса. Тяготы дороги, корабельная качка, спанье в душном трюме отходили прочь. Вытершись куском холстины, трибун надел тунику, зашнуровал влажные отмытые сандалии, перепоясался широким военным поясом с серебряными бляшками. Мурлыча под нос походную песенку, поднялся к себе. Пока он надевал перевязь с мечом и прятал на груди плоскую сумку, наполненную документами, вернулись женщины. Рабыня усадила девушку на скамеечку и двойным самшитовым гребнем стала расчесывать ее густые вьющиеся волосы. Тисса, прикрытая льняным покрывалом, прошла все к тому же вещевому мешку и вытащила коричневое, с аппликациями, дакийское платье и вышитую цветными нитями безрукавку. Старуха, невзирая на свое рабское положение, бесцеремонно вытолкала римлянина вон.
– Подождешь за дверью.
Барбий ревниво подергал затасканную рукоятку, потом весело плюнул и спустился в трапезную залу пропустить стаканчик вина. Помещение встретило центуриона гомоном и звоном медной и глиняной посуды. Моряки, легионеры, грузчики, клиенты юридических контор поедали бобы, жареную курятину и запивали блюда ходовым паннонским вином.
– О! Еще один наш! Эй! Квирит! Давай сюда!
– Барбий Тициан. Препозит пятой когорты II Помощника.
Центурион за третьим от входа столом делал приглашающие знаки. Тициан приблизился.
– Salve.
– Salve.
– Садись. Я – Гай Сальвий Пудент. Центурион седьмой когорты XV Аполлонова легиона. Эти, – сотник ткнул в соседей по столу, – мои сослуживцы. Декурион палатки и контубернал префекта лагеря. Садись!
– Барбий Тициан. Препозит пятой когорты Помощника.
Новые знакомые налили гостю вина Дружно сплеснули на пол богам и, разом чокнувшись, выпили. Вино было заурядная трактирная дрянь. Тициан поморщился.
– Кошачья моча! В любой хижине варвара за Данувием и то лучше!
– Точно! Ты откуда, препозит?
– Из Колонии Ульпия Траяна.
– Из бывшей Сармизагетузы, значит. Мы туда только к концу подоспели. Н-да! Жарко вам приходилось.
Барбий отрезал ломоть от изрядно пообъеденного свиного окорока.
– А вы откуда? Из-под Напоки или Пороллиса? После Адамклисси о XV Аполлоновом мы не слышали.
– Не переживай, и мы хлебнули. Сначала на лимесе «Траянова вала» в восточной Дакии. Оттуда – на дробетский Мост. Там меня топором по плечу и шарахнули. Декурион стрелу пузом поймал позже. На охране ампельской дороги.
– Как там, достроили ее?
Контубернал криво усмехнулся.
– Строят. Днем. А по ночам караулят, чтобы даки не растащили. Режут квиритов по палатке в декаду. Пней, и тех опасаемся. Анекдот знаешь? «Стоят на посту двое. Один говорит: «Луций! Я отойду малость по нужде». Через время возвращается, ему товарищ навстречу орет: «Стой, кто идет?» – «Луций! Ты что, не узнал, это же я – Сервий! Только что отошел!» – «Врешь! Не обманешь, дакийский шакал!» И копьем в брюхо. Вот так и строим.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Героя романа Бриана Фитца – человека редкого благородства – жизнь бросает в самые тяжкие испытания. Мечом и верностью клятве отстаивает он право законного вступления на престол дочери умершего короля Англии Генриха I Матильды.Англия ввергнута в кровавую гражданскую войну, в царство разбоя, жестокости и коварства, и в этой беспощадной бойне за корону Бриан с честью отстаивает право на верность данному им слову.
Имя финского прозаика Мика Валтари известно читателям многих стран — его увлекательные исторические романы уже несколько десятилетий переиздаются огромными тиражами, прочно занимая первые места в списках бестселлеров.Роман «Наследник фараона» — один из лучших романов писателя. Его главный герой — врачеватель Синухе по прозвищу Египтянин многое видел в своей долгой жизни: предательство и измену, заговоры и интриги, нищету и величие. Среди героев книги и подлинные исторические личности, такие, как фараон Эхнатон и прекрасная Нефертити, и вымышленные лица.Тайна рождения Синухе-Египтянина держит читателей в напряжении до последних страниц.
В возрасте тридцати четырех лет безвременно скончался Царь Царей Александр Македонский. Созданная им огромная империя – лакомый кусочек для многих, считающих себя вправе претендовать на оставленное Великим наследство.
Царь царей Александр Македонский за свою короткую, но невероятно бурную жизнь успел сделать гораздо больше, чем любой из смертных. Но не стало Великого, и гигантская Империя, простирающаяся от Эллады до Индии, начала содрогаться в страшных конвульсиях. О том, что происходило на просторах от Эпира до Месопотамии между 317 и 311 годами до Рождества Христова, – яркий, неожиданный и откровенный роман Льва Вершинина – доктора исторических наук, замечательного писателя и прекрасного поэта.