Легион смертников - [76]

Египтянин внезапно поднял взгляд, встретился взглядом с Катоном и неуверенно улыбнулся.

— Это всегда так, командир? — спросил он. — Противное ощущение в животе, когда идешь в бой?

— Всегда, — ответил Катон. — И у всех, поверь мне. Кроме Макрона. Он в эти моменты наслаждается.

— Работа такая, — пожав плечами, сказал Макрон. — Я, похоже, в ней не худший, и горжусь этим.

Хамед мгновение глядел на центуриона, прежде чем продолжить.

— И вы никогда не боитесь, командир?

— Я бы так не сказал. Шутка в том, чтобы не позволять своему воображению закусить удила. Если у тебя это получается и ты не упускаешь из вида дело, тогда выдержишь все, не подчинившись страху. Конечно, это не сделает тебя неуязвимым. Мечи попадают во всех одинаково, убивая и героев, и трусов. — Макрон подмигнул. — Так что засунь свое воображение подальше и истово молись любому богу, который окажет тебе милость. Вот мой совет, парень.

Хамед не успокоился и вопросительно поглядел на Катона, который просто улыбнулся в ответ, и сел прямо, как только мог, когда судно миновало остров. Расчеты катапульт уже стояли у машин, развернув ложа в сторону западного берега. Сразу позади машин стояли легионеры трех когорт, которые должны были высаживаться следом за первой. Суда проходили мимо острова, и центурион четвертой центурии вскинул кулак вверх.

— Порежем их, «Шакалы»! — выкрикнул он.

Другие подхватили его крик, подбадривая товарищей.

Некоторые легионеры с судов закричали в ответ, но большинство сидело в мрачном молчании. Суда обошли остров и свернули к берегу. Фелука, на которой были Катон и Макрон, шла позади первых двух. Макрон встал и приложил руки рупором ко рту.

— Эй, там! Не забывать приказы, вашу мать! Высаживаемся одновременно! Замедлить ход!

Офицеры, командующие первыми двумя судами, спешно приказали морякам зарифить паруса. Судно Макрона постепенно догнало их. Остальные суда выстроились во фланг, неровной линией вдоль берега. Катон увидел поджидающих их врагов. Сотни воинов. Половина спешилась и стояла небольшими группами. Они были вооружены изогнутыми мечами, поблескивающими на солнце, и круглыми щитами. Другие арабы сидели верхом на верблюдах. У них в руках были луки, и они начали накладывать стрелы, видя, что суда приближаются.

Зазвучал рев буцины,[16] и в следующее мгновение рычаги катапульт дернулись вперед и ударились в упоры, выпустив длинные тяжелые стрелы с железными наконечниками. Стрелы по дуге полетели над судами. Макрон забрался на носовую палубу поглядеть на результат стрельбы. Поднял кулак, увидев, как крутящаяся в воздухе стрела катапульты врезалась в группу арабов и сразу трое упали на землю. Другая попала в бок верблюду. Раздался короткий испуганный всхрап, и животное рухнуло, сбросив всадника в траву. На берегу появился человек на лошади, маша рукой и выкрикивая приказы. Арабы быстро рассредоточились, чтобы стрельба из катапульт причиняла меньший урон.

— Клянусь Плутоном… — пробормотал Макрон, глядя на него. Прищурился и задрожал, как от озноба, узнав всадника. — Это он… Катон! Командир! Это он, Аякс.

Глава 25

Катон встал, вышел на носовую палубу, прикрыл глаза и прищурился, глядя на всадника поверх сверкающей глади реки. Трудно было ошибиться, видя прекрасное телосложение и несомненную ауру лидера, присущую гладиатору.

— Ты прав, — согласился он.

— Много бы я дал, чтобы командовать сейчас катапультами, — прорычал Макрон. — Приказал бы все нацелить на ублюдка.

Катон едва кивнул, продолжая смотреть на Аякса. Некоторые из расчетов катапульт на острове поняли, что всадник на лошади — важная цель, и первая стрела со свистом полетела над рекой в его сторону по невысокой дуге. Пролетела мимо, как и вторая. Третья попала в небольшую группу конников, ехавших позади командира. Следующая летела точно в цель, но Аякс пошевелил поводьями, проезжая дальше по берегу, и стрела улетела в высокую траву позади того места, где он только что находился.

Макрон заметил досадный промах.

— Везучий он.

— Не во всем, — ответил Катон. — Ему выпало достаточно страданий.

— Что? — спросил Макрон, яростно глянув на друга. — Ты его жалеешь?

— Ничего подобного. Просто если бы его судьба сложилась по-другому, Аякс мог бы стать человеком, которого мы сочли бы за честь назвать другом и гордились бы, если бы он воевал на нашей стороне.

— А я стал бы долбаным императором, — фыркнул Макрон. — В жизни есть лишь один путь, Катон. Мы — те, кто мы есть, а не те, кем могли бы быть. И если мы все еще кем-то будем, то этот ублюдок умрет, — продолжил он, плюнув в реку. — На его руках кровь тысяч людей. Я лишь надеюсь, что, когда придет время, он умрет от моего меча. И не советую богам пытаться остановить меня.

Для человека, лишенного суеверий, это было сильное заявление, и Катон удивленно поглядел на Макрона. Но прежде чем успел ответить, снова раздался рев буцины, и резкие щелчки катапульт прекратились. Расчеты начали разворачивать машины в стороны, чтобы прикрывать фланги высаживающимся. Арабы тут же собрались поплотнее, Аякс и его люди сняли с седельных крюков щиты и обнажили мечи.

— Правь в их сторону! — заревел Макрон моряку, стоявшему у рулевого весла. — Туда!