Легион смертников - [75]

— Безусловно, командир. Сочту за честь присоединиться к первой когорте, когда они будут высаживаться.

Аврелий снова слабо улыбнулся:

— Тогда ваше предложение принято.

Макрон оглядел центурионов первой когорты. Большинство были хорошими офицерами, судя по их послужным спискам и его собственной оценке за те дни, что он ими командовал. Двое назначены только что — бывшие опционы, заменившие офицеров, не справившихся с марш-броском. Возможно, они еще не привыкли к своему новому статусу, но это были опытные ветераны, стремящиеся доказать, что стоят полученного ими звания.

— Я знаю, что для вас это дело новое, — начал Макрон. — Вы служили на Ниле, в дельте, с тех пор как пришли в легион, но, скажу я вам, высадка с боем — та еще дрянь, даже в самых благоприятных условиях. Это не то, чему стандартно обучают в легионах, а я и трибун принимали участие лишь в считаных подобных операциях.

Это было преувеличением, подумал Катон. Макрон поглядел на него, и он утвердительно кивнул, чтобы поддержать авторитет командира первой когорты перед остальными офицерами.

— Мы пойдем в бой не когортой. И даже не центуриями. Сражаться будет каждый за себя, пока мы не закрепимся на берегу. Как только окажемся на берегу, главное, чтобы ваши легионеры построились у штандартов как можно быстрее. Командиры отрядов должны знать это. Должны быстро собирать и строить своих легионеров. Чем быстрее мы построим центурии, а затем и всю когорту, тем больше наши шансы на то, что мы доживем до прибытия подкрепления.

Макрон замолчал, а затем показал на узкий островок, скорее даже полоску ила, окруженную камышом, в двухстах шагах от противоположного берега.

— Я выбрал для высадки место рядом с тем островом.

На остров уже переправились легионеры других когорт, взяв с собой десять катапульт.

— Мы высадим на остров подкрепление, перед тем как первые три центурии пересекут реку. Так мы сможем сосредоточить на берегу максимум солдат за короткое время. Катапульты будут прикрывать фланги, после того как прекратят обстрел врага перед нашей высадкой.

Хороший план, ничуть не хуже любого другого, подумал Катон. Макрон сделал все, чтобы дать своим солдатам максимальные шансы. Но даже так первой высадившейся группе предстоит жестокий бой. Как только они спрыгнут с судов, доставивших их на противоположный берег, отступать будет некуда. Им придется пробиться на берег или погибнуть по колено в воде. Другого выхода не будет, и легионеры это знают. В тот момент, когда они взойдут на борт судов и начнут переправляться через Нил, жребий будет брошен.

Макрон оглядел офицеров и сделал глубокий вдох.

— Я не собираюсь делать вид, что нас ожидает что-то другое, нежели тяжелый бой. Наши потери будут велики, но нас обучали, чтобы воевать, и нам платили за это.

Некоторые улыбнулись последней фразе, и Макрон решил воспользоваться хорошим настроем.

— Просто скажите солдатам, чтобы бились изо всех сил и порубили на куски этих ублюдков. Не останавливаться ни перед чем, только бы дойти до берега. И только тогда собираться у штандартов. Это понятно? Если есть вопросы, спрашивайте.

Он подождал, но офицеры промолчали. Макрон кивнул.

— Тогда все. Возвращайтесь к вашим легионерам, разъясните им все. Пусть строятся и готовятся к погрузке на суда, как только легат отдаст приказ. Удачи.

Офицеры дружно ответили тем же пожеланием, вышли из-под финиковых пальм, в тени которых они стояли, и пошли к своим центуриям, легионеры которых столпились вдоль берега, выискивая любую тень для защиты от солнца. Макрон поглядел на них, а потом повернулся к Катону:

— Что думаешь?

— Похоже, они готовы, — ответил Катон. — В любом случае, как только бой начнется, то тут уж победи или умри. Обычно это очень хорошая мотивация.

— Вот уж точно, — согласился Макрон. — А ты как? Ты к этому готов?

— Готов, как и всегда был готов.

— Тебя никто не заставляет.

— Нет. Но как я могу позволить тебе заграбастать всю славу?

Макрон покачал головой:

— С каких это пор ты делаешь что-то ради славы? У тебя всегда были весьма конкретные и практичные причины, чтобы во что-то ввязаться.

— Разве? — спросил Катон, поджав губы. — Тогда скажем так: будет хорошо, если легионеры будут видеть, что старший офицер сражается бок о бок с ними. Это, а еще то, что я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось. Я не хочу быть тем, кто принесет твоей матери дурную весть. Для такого нужно выдающееся сочетание отваги и глупости, которого во мне нет.

Макрон захохотал и хлопнул друга по плечу.

— Тогда я останусь жив, хотя бы ради тебя, а?

Солнце миновало зенит, и небольшие суда двинулись от восточного берега Нила. На их палубах сидели и стояли легионеры, половина первой когорты. Они с беспокойством смотрели, как моряки ставят паруса и ведут суда по реке. Глядя на них, Катон отлично понимал их состояние. В полном доспехе они пойдут на дно камнем, если вывалятся за борт. Мысль о возможности утонуть наполнила Катона ужасом; он живо представил себе беспомощность человека в тяжелом доспехе, пытающегося сбросить его, пока не кончилось дыхание, жжение в легких, последний судорожный вдох, наполняющий горло водой, конвульсии рук и ног перед смертью. Отбросив эти мысли, он поглядел на Хамеда, сидящего на центральной банке напротив него. Сложно поверить, что этот юноша когда-то был жрецом, подумал Катон. На египтянине был пластинчатый доспех и бронзовый шлем, у его колен стоял тяжелый щит. Лицо его было исполнено решимости, он глядел вниз. Хамед выглядел солдатом до мозга костей, и Катон снова подумал, не захочет ли юноша вступить в легион по окончании войны. У него не было римского гражданства, и легат отказался принять его в состав легиона. Хамед был вольнонаемным разведчиком, и доспех ему выдали во временное пользование.