Легион Проклятых: Омнибус - [15]

— Трон Терры… — пробормотал Кнут, его глаза впились в армопласт.

Он следил за каждым шагом незнакомца, пока тот не растворился рядом с ремонтным отсеком. Прикоснувшись к интерьеру корабля, Керш почувствовал что-то влажное и липкое. Отшатнувшись, Сдиратель обнаружил, что смотрит на надпись, на Высоком Готике, в месте отпечатка пальца. Его слова, те, которые он произнес в пениториуме несколько минут назад.

«In dedicato imperatum ultra articulo mortis».

— За Императора даже в смерти, — прошептал Керш.

Ошарашенный Сдиратель огляделся по сторонам. Он включил свет, нажав на панель на стене пениториума. На мгновение Кершу показалось, что слова написаны кровью. Кровью, взятой из лужи на полу, оставленной Тиберием. Там же были и кровавые следы от ступней. Бронированных, широких и тяжелых. Они вели от этой лужи к надписи на пластине. Казалось, они возникли ниоткуда и вели в никуда. Керш нажал на кнопку открытия дверей и обнаружил за ними старого Еноха, Орена и Вефесду, почтительно ждавших снаружи. Гидеон отпустил их, но никто не давал им разрешения войти в пениториум.

— Кто-нибудь входил после убытия трупа-капитана? — спросил Кнут.

Сервы переглянулись и закачали головами.

— Вы в порядке, господин? — поинтересовалась Вефесда.

Глаза Сдирателя сузились, и он развернулся в сторону пениториума. Пол все еще был украшен кровью Тиберия, но следы исчезли. Десантник просканировал пластины, но слова также исчезли. Кнут подошел ближе к смотровому стеклу в поисках таинственного незнакомца, но ничего не обнаружил.

— Господин? — позвала Вефесда, войдя в помещение.

Керш развернулся и оперся на холодную панель. Его взгляд упал на потолок пениториума.

— Мне нужен апотекарий, — произнес Кнут.

— Его здесь нет, мой господин.

— Где он?

— На поверхности планеты.

— Значит, мы летим туда. Готовьте транспорт.

Глава 3 Пир мечей

— Послушай, Эзраки…

Керш следовал за апотекарием вниз по каменному коридору, ведущему на арену. За ним, в свою очередь, следовали три его личных серва. Повсюду шныряли сервы и сервиторы. Каждый из них выполнял определенные задачи разной степени важности. Воины из других Орденов также пропускали Эзраки, шагавшего в ритм со скрипом его гидравлической конечности.

— Говорю тебе, я — не я.

— Что ж, кто бы ты ни был, — произнес Эзраки, — ты зайдешь в Клетку через три минуты, поэтому готовься заранее.

— У меня расстройство сознания.

— Это — побочный эффект столь долго пребывания во тьме.

— Возможно, во время процедуры произошла ошибка…

— Гедеон говорил, что ты попробуешь отвертеться таким способом.

— Я вижу необъяснимые вещи.

— Видеть — значит верить, Керш. Сделай невозможное реальным.

— Я все еще не в себе, апотекарий!

Сервы, обычно смотрящие в пол в присутствии Адептус Астартес, уставились на взволнованного Сдирателя. Эзраки остановился и развернулся к Кершу.

— Я уже выполнил полное сканирование. Процедура была успешной.

— Может дефект оккулобуляра?

— Невозможно.

— Супрагормональный дисбаланс.

— У него другие симптомы.

— Повреждение мозга.

— Я был неправ, Керш.

— Что ты имеешь в виду?

— На «Шраме» я приказал тебе отдыхать. Я был неправ. Все раны, нанесенные тебе Альфа Легионом и процедурой, зажили. Мы — Анеглы Императора, созданные по его образу и подобию, но мы не одинаковы. Я переоценил твои возможности восстановления. Ты одарен, Кнут, и сейчас мне нужен твой дар. Он нужен твоим братьям. Это — дело чести, и ты должен принять вызов нашему Ордену. Это не обсуждается. Слышишь меня, Керш? Сейчас — самое подходящее время. Две минуты — и честь Ордена окажется в твоих руках.

Плечи Кнута расслабились.

— Значит, я просто теряю свою душу.

— Это лишь реакция тела, уверяю тебя. Следуй за мной, — произнес Эзраки и нырнул под арку.

Под ней Керш обнаружил небольшое помещение. У каждого Ордена была небольшая комната для подготовки к поединку в Клетке.

— Помогите брату Хадраку, — приказал Эзраки сервам Керша, пока тот направлялся в сторону каменной плиты с печатью Сдирателй.

Молодой технодесантник Хадрак облачился в церемониальную броню вместо стихаря. Он яростно орудовал молотками различного размера, склонившись над адамантовой наковальней, но когда Керш приблизился к нему, сделал паузу и одарил Кнута презрительным взглядом.

— Продолжай работу, брат, — произнес Эзраки, и технодесантник отвернулся.

Старик Энох и Орен стали таскать пластины брони, в то время как Вефесда сняла с Кнута стихарь. Пока ее родственники облачали Сдирателя в броню, она возилась с ремнями и заклепками, соединявшими пластины брони.

— Что это? — спросил Керш, многозначительно разглядывая желтую пластину нагрудника.

— Все воины должны быть облачены в броню легиона, — ответил Эзраки. — Это символ единства.

Хадрак передал Еноху и Орену наплечники. Первый был раскрашен в цвета Имперских Кулаков. Второй — нес на себе эмблему Сдирателей. Именно над этим наплечником трудился технодесантник, когда в комнату вошли Керш и Эзраки. Наплечник был сильно поврежден.

— Узахар получил серьезные травмы.

— Эзраки…

— Соревнования были в полном разгаре, когда ты очнулся. И ты не участвовал в церемонии открытия.

Апотекарий выглянул в коридор, чтобы сверить часы.