Легион обреченных - [20]

Хинка кричал во все горло, дабы возбужденная толпа видела, что Порте достается на орехи.

Порта заорал в ответ:

— Герр майор, эти идиоты такие поразительные лжецы, что моя праведная душа потрясена до основания. Клянусь священной булавой святой Елизаветы, я тихо-мирно шел, безобидно наслаждаясь красивым видом и прекрасной погодой. Мысленно возносил благодарственную молитву Господу за то, что Он сподобил меня оказаться среди счастливцев, ставших солдатами нашего великого, любимого фюрера и потому получивших возможность повидать мир за пределами славного города Берлина. И вот посреди нее с внезапностью, очень вредной для моих чувствительных нервов, меня оторвала от приятных, благочестивых мыслей свора диких дьяволов, вдруг выскочившая из кустов, где пряталась, поджидая меня. Не представляю, что я сделал им; но разве удивительно, что я с испуганным криком бросился наутек? Я мог только умозаключить, что они намеревались убить меня — невозможно было подумать, что они хотели попросить у меня спичек; и когда я увидел у одного из них часы, стало ясно, что они не собирались спросить о времени. Потом, когда я на всем бегу свернул за угол, там оказался один из этих опереточных вояк с перьями в дурацкой шляпе и набором красок на груди. Когда он попытался остановить меня, мне ничего не оставалось, как слегка оттолкнуть его, но, уверяю вас, никакой грубости на уме у меня не было. Кажется, он сильно ударился при падении, но если он еще не поднялся на ноги, я охотно помогу доставить его в больницу. Тут целая стая этих пернатых набросилась на меня, завывая, будто индейцы на тропе войны, как описывается в той замечательной книге — герр майор наверняка ее знает — называется она «Зверобой», и если вы не читали ее, я напишу домой бабушке, чтобы выслала, так как знаю, что она у нее есть.

— Хватит, Порта, — прикрикнул майор Хинка. — Можешь дать какое-то объяснение этим гусям?

— Герр майор, — ответил Порта, и, к нашему громадному восторгу, по его грязному лицу покатились слезы, — я понятия не имею, о каких гусях говорят эти люди; но вы же знаете, как часто принимают меня за кого-то другого. Я самый несчастный из людей и уверен, что у меня есть по крайней мере двое двойников. Бабушка тоже так говорит.

У майора Хинки задрожали щечные мышцы, но он сумел сохранить серьезное выражение лица, когда повернулся к венгерскому лейтенанту и заверил его, что Порта будет должным образом наказан за грабеж.

В тот вечер майор Хинка тоже ужинал жареной гусятиной.

КРАСОТЫ БАЛКАН

Мы прокрались вдоль бесконечной вереницы товарных вагонов и остановились у большого крытого, дверь его была опечатана печатью вермахта. Однако печать с массивным замком были сломаны, и Старик быстро отодвинул ее.

— Взгляните и скажите, что об этом думаете.

Мы чуть не рухнули при виде того, что предстало нашим вытаращенным глазам. О, боги — неужели такие вещи еще существуют? Консервные банки с ананасами, грушами, говяжьим филе, ветчиной, спаржей, стеклянные с имбирем, с персиками. Настоящие кофе и чай, шоколад, сигареты и вино — красное, белое, коньяк, шампанское. Гастроном на колесах, поэма, восточная сказка.

— Боже Всемогущий! — ахнул Кроха. — Кому предназначается этот вагон?

— То есть кому предназначался, — поправил Плутон. — Даже чудовище вроде тебя должно понимать, что твои шаги направлял Бог. И делал это не для того, чтобы ты стоял, задавая глупые вопросы.

На другой день, когда мы прибыли на большую товарную станцию Бухареста, где нам предстояло высаживаться, Порта исчез с ящиком вина, и вскоре после этого маневровый паровоз оттащил наш вагон на отдаленный запасной путь, где он был надежно укрыт от любопытных взоров. Порта даже уговорил штабс-фельдфебеля выписать на вагон накладную, так что он бесспорно принадлежал восемнадцатому батальону.

Нас расквартировали в румынских казармах у реки Домбровиц, неподалеку от города. Однажды в субботу вечером Порта отправился в Бухарест поиграть в покер со знакомыми румынами и не вернулся к утренней перекличке в воскресенье. Мне. пришлось выкрикнуть «здесь», когда назвали его фамилию.

Плутон решил, что Порта проиграл все, в том числе одежду, и теперь находится у какой-нибудь девицы, ожидая помощи. Нам поверить в это было трудно, Порта был гением мошенничества в картах. Казалось более вероятным и тревожащим объяснением, что он обчистил своих партнеров — и потом они набросились на него.

После завтрака мы поспешили в город на его поиски. Это было отнюдь не легкой задачей, Бухарест — большой город с миллионным населением. Мало того, он раскинулся на обширной территории, там много больших парков, широких бульваров, бесконечных улиц с домами в окружении садов.

Однако беспокоиться не было нужды. Идя по улице в одном из лучших жилых районов, мы увидели движущуюся навстречу нам странную процессию, до того странную, что все останавливались и глядели на нее. Четыре человека — двое румынских рядовых, итальянский сержант-берсальер[12] и мужчина в полном вечернем облачении — несли, пошатываясь, паланкин величиной с купе пассажирского вагона. На ходу они громко пели «В персидских садах» под аккомпанемент флейты. Флейтиста не было видно; он сидел внутри покрытой лаком и позолотой громадины. Неожиданно раздался его голос: