Легион - [5]
Сигнал вывел их на рубеж, в самый центр, подумала она, опять я на острие, подумала она, а я ведь должна уцелеть, но танк уже зачадил, вот глупость, подумала она, какой дурацкий сигнал - два танка, чтобы обозначить атаку...
И то, что она давила с утра, поднялось наверх, и тошно, хоть плачь. Атака! подумала она, не бой, а обман, дурацкая игра, будьте вы прокляты, подумала она, опять у меня бой...
А игра как пожар расползалась по степи, и первая цепь уже догорала в ее огне, и Сигнал уже сдвинул навстречу огню вторую цепь.
Пора! Сигнал подтолкнул вперед, и она напряглась, одолевая его. До боли в стиснутых зубах, до капель на лбу. Тебя ломает, а ты стоишь, и пятерка топает за спиной, но цепь все-таки изогнулась, она удерживала центр, а фланги уходили вперед - пусть фланговый огонь ослабит удар. Невод, подумала она, где-то там идет третья цепь, и мы успеем ее искрошить.
И - ничего. Не приходила холодная радость боя, только стыд и глухая тоска. Сколько тех, кого я сейчас распылю, шагало рядом со мной? И сколько ожогов и ран я получила от прежних друзей?
- Надо кончать, - сказала она себе. - С этим все.
И тут начался бой.
И снова черные вихри гуляли по черной степи, и светлые тени текли сквозь роящийся мрак, и снова мы поднимались из праха, и поредевшие цепи шагали к Казарме.
Инта шагала одна. Может быть, кто-то еще догонит меня у стены...
- Я сделала все, что смогла, - сказала она себе. - Я берегла себя не больше, чем их. Они уже на той стороне, - сказала она себе, - и завтра мне в них стрелять.
Стыд и глухая тоска. Хорошо, что мне помогает боль. Мне больно, больно, очень больно, твердила она себе и вслушивалась в боль, и пряталась за ней, но боль ушла, стекла в горячий прах, и ничего не спрячешь от себя.
Меня обворовали. Все было ничего, пока был бой. Нелепый бой, бездарный бой - но бой.
Мне надо уходить, подумала она. Есть Алек - и я не хочу в него стрелять. И есть Альд... Вот дурачок, подумала она, зачем он все это распутал? Нет, это хорошо, что он распутал, я не из тех, кем можно так играть. Я им еще припомню. Она подумала, как это им припомнит, и покачала головой. Нет выхода, подумала она, мы - мертвецы, мы - копии, но ничего, подумала она, я - неплохая копия. Не знаю, как там было на Земле, но, кажется, ей очень повезло, когда меня убили.
Она подходила к Казарме одна, усталая женщина с тихим лицом, и створки огромных ворот ожидали ее. Последняя из живых входила в обширный проем, и двери Казармы сошлись за ее спиной.
А вечером мы сидели втроем, другая жизнь, подумала она, какая же я действительно я - та, что в бою, или та, что теперь?
- Я все время тебя видел, - сказал Алек, и она улыбнулась ему.
- А я вот думаю, - сказал Альд. - Этот бой... что-то тут не так.
- Дурацкий бой, - сказал Алек. - Крутят одно, как киношку.
И опять они молчали втроем, Алек видел спокойный лоб и морщинки у тихих глаз, Альд - бестрепетный взгляд и огонь непреклонной воли, прожигающий ложный покой, а Инта вовсе не видела их - Алека, которого, кажется, любит, и Альда, которому просто верит; не люди, а три боевых единицы, и надо подумать на что мы годны.
- Группа прорыва, - сказала она себе. - Прорыв, - сказала она вслух.
- Куда? - сказал ей Альд. - Это или бред или модель.
- Куда-нибудь, - сказала она. - Мы уже отошли от нормы. Значит, завтра... или скоро - первая цепь.
- Прочистка мозгов? - спросил с усмешечкой Альд. - И куда будем рваться: вверх, вниз, через стенку? Спятишь с вами, ребята! Вы что, не понимаете, что это моделируемая, а не действительная реальность?
Инта глядела на него. Ну-ну, еще...
- Не знаю, зачем моделируют наше сознание, но что это модель, я уверен. И что все прочее, - он обвел взглядом Простор, кивнул за плечо, обман, я тоже уверен. Как может смоделированное сознание выйти из модели, частью которой оно является?
- Погоди, Альд, - сказала она, - пожалей наше беспамятство. Я не очень понимаю, о чем ты говоришь, но я понимаю одно: мы слишком хорошо... повторены для такой дурацкой игры. Зачем?
- А иначе она потеряет смысл. Только мы в ней что-то можем. Единственное разнообразие: куда нас воткнут. И бой каждый раз немножко другой.
- Тогда почему же нас не выключить сразу? Отыграли свое - и выключить.
- Сотремся, - сказал Алек. - Если хоть чуть-чуть собой не побыть, сотрешься к чертовой матери.
- Ну, хорошо, - сказала она. - Но если наша... особенность так важна, значит, что-то должно ее защищать. Ведь даже при переходе мы забываем все - но не себя, так?
- Так, - медленно ответил Альд.
- А когда нас выключат, мы ведь тоже ничего из себя не теряем?
- Но... - начал было он.
- Погоди, Альд! Ты сохранил память, а мы нет, но у нас есть... - она поглядела на Алека, и тот сначала кивнул, а потом развел руками, потому что где здесь найдешь слова? - Ну, неважно, как это назвать. И это мне говорит: не может быть, чтобы наша игра... чтобы это была единственная игра. Понимаешь, пока я верила в бой... ну, он мог быть единственным. Единственное существование, единственная смерть. А так...
- Что?
- Погоди, Альд, - снова сказала она. Было очень трудно находить слова, и все-таки они были, и она даже удивилась, что помнит так много слов, и что за этими словами есть смысл, и когда она говорит, он словно бы прорастает сам по себе. - Зачем нас отключают? Если Игра не прерывается, нас незачем отключать. Пусть мы будем думать, что спим. Или просто: лег а потом утрой и бой. Так? А тут четко: отключают. И появляемся не у себя, а уже в степи. Зачем?
Учёный-физик бежит из тоталитарного государства, построив машину времени. Его цель — изменить прошлое и не дать чудовищу родиться. Трудная задача, ведь против него целый мир. Однако светлая голова, умелые руки и помощь друзей могут совершить невозможное и сама история изменит течение своё.
В книгу вошли издававшиеся ранее повести и рассказ («Колодец», «Легион», «К вопросу о феномене двойников»), и публикующиеся впервые повести «Дорога в Сообитание», «Один из многих на дорогах Тьмы…» и роман «Побег». Темы Елизаветы Мановой поражают своим разнообразием: безумный милитаристический ад «Легиона»; сосуществование не находящих взаимопонимания разумных рас в «Колодце»; мистические тайники грешной души некоего бессмертного — и тысячи раз умирающего сверхсущества в «Один из многих…»; совместимость этики людей и коллективного разума далекой планеты; космический детектив (роман «Побег»)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
(+) Собрание фантастических произведений в 21 томах. … В пятый том «Миров Гарри Гаррисона» включены три романа: «Чувство долга» (1962), «Чума из космоса» (1965) и «Фантастическая сага» (1967). … © 1993 Издательская фирма «Полярис», оформление, составление, название серии … …
(+) Собрание фантастических произведений в 21 томах. … В второй том «Миров Гарри Гаррисона» включены два романа из цикла «Стальная Крыса»: «Рождение Стальной Крысы» (1985) и «Стальная Крыса идет в армию» (1987). … © 1992 Издательская фирма «Полярис», оформление, составление, название серии … …
Американского летчика, совершающего воздушный налет на питающие фашистскую Германию горючим нефтяные скважины Плоешти во время 2-й мировой войны, заносит во времени вбок, в параллельный мир, где … отсутствует американский континент. Так что миграция индейских племен была направлена не на восток, через Берингов перешеек, а на запад, в Восточную Европу, и река Днепр называется в этом мире Огайо (на ирокезском «красивая»), а Венгрия — Дакота. Как обычно, Фармер демонстрирует в этом романе недюжинное знание истории, мифологии и филологии.
Осваивать космический фронтир в другую галактику по доброй воле не отправится ни один житель Земли. Придется использовать проверенный Диким Западом и Австралией рецепт: выслать туда отбросы общества, насильников, наркоторговцев, убийц и грабителей. Сильные выживут, пооботрутся и, глядишь, пригодятся родной планете. Теперь проклятые и изгнанные возвращаются, чтобы подчинить себе империю двух миров. Только вот если на Киллиболе миновало от силы полтысячи лет, то на Земле и Луне — больше миллиона...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Смерть. Мы должны сказать спасибо Криофонду, что забыли значение этого слова. Смерть — так наши предки называли заморозку без возможности разморозки. Сон, от которого нет пробуждения. В начале третьего тысячелетия победа над болезнями и смертью считалась одной из главных целей науки. На рубеже XXI–XXII веков эта цель была достигнута. Мы получили пренебрежимое старение и частоту несчастных случаев в рамках статистической погрешности. Но эффект этого великого открытия оказался неожиданным…» Победитель специальной номинации «Особое мнение» на НФ-конкурсе «Будущее время» 2018 г.